– Вот… Николка присмотрит.

– Пусть он, – согласился староста и отошел в сторону, освобождая дорогу.

На хуторе старосты оказалось довольно прилично народу, одних взрослых под дюжину человек и все чем-то занимались, но все оставили свои дела, чтобы посмотреть на Градова, причем всех скорее заинтересовал не сам он, а его трусы. Наверное, будь он голый и то, столько заинтересованных взглядов не удостоился бы.

– Что это на нем?

– Срамота какая…

– Не иначе басурманская одежка…

– И креста на нем нет…

«Вот кстати да… ну, скажу, что потерялся во время драки», – подумал Андрей.

Наконец минута позора осталась позади, его провели через весь двор мимо каких-то стаек, овинов, бани и прочих строений не совсем понятного для Градова назначения, завели в какой-то сарай и там открыли люк ведущий под землю. Из проема дохнуло сыростью и плесенью, а также прочими непознаваемыми запахами, вроде кислятины и гнили.

– Давай, спускайся, – сказал староста.

– Хо-о-но… окоею…

– Чего ты там бормочешь? – нахмурился тот.

– Холо-оно…

Андрей мелкой дрожью тела попытался изобразить, что ему зябко.

– А, холодно! – догадался староста и посмеялся. – Ладно… будет тебе одежка… Да и не голым же тебя в одном этом непотребстве срамном потом в город везти… А теперь давай, спускайся сам… или тебе помочь? Так это быстро!

В помощи Градов не нуждался, а то знал он подобного рода помощь – столкнут вниз и вся недолга. Еще переломается.

Андрей оказался в подвале для хранения консервированных продуктов: капуста, огурцы, яблоки, (и что там еще квасят да засаливают в эти времена?) о чем свидетельствовали бочки, от которых и несло кислятиной. Непонятно только почему бочки до сих пор не вытащили наружу и как-то их не обработали для последующего использования, а стоят тут и гниют, да воняют. Изделия не самые дешевые. Разве что повторное использование не предполагается и тара пойдет на слом. И все равно не понятно, почему не вытащат. Сырость ведь пропитывает подвал. Во время спуска он приметил покрывшую стены потолок подвала пышную «вату» белой плесени, того и гляди обрушится все.

«Разве что руки пока не доходят вынести да почистить, типа страда – полевые работы все силы и время отнимают? – подумал Градов. – Да и подвал могут новый копать, а этот наоборот закопают…»

Сырой холод подвала сразу же вцепился в тело Андрея начав высасывать из него тепло. К счастью, староста не обманул и подбросил одежды, причем не став затягивать. Но это, как понял Андрей не от доброты и душевной широты, а просто если сидящий у него в подземелье человек заболеет, а то и вовсе околеет, а он при этом является чьей-то собственностью, да еще дорогой собственностью, то придется отвечать перед владельцем.

Так что что староста можно сказать не поскупился, дал штаны, рубаху, старые лапти с портянками для них и даже какую-то рогожу кинули для использования по типу плаща.

В одежде, даже такой, заношенной до состояния марлевой прозрачности, стало чуть лучше, но ненамного и ненадолго.

Больше он ничего просить не стал, ни пить, ни есть, чтобы не лишний раз не вызывать раздражения. А то могут из вредности чуть позже зажать, чтобы помучился. Есть у людей облеченных хоть крошкой влияния такая неприятная черта – показывать свою власть над совсем беспомощными и куражиться. Так что если и просить, то чуть позже.

«К тому же, если верить одному персонажу, то мне сами все должны предложить и дать», – невесело усмехнулся Андрей.

Но пока что-то предлагать и давать ему ничего не торопились.

Глава 4

6

Главарь банды укатил на коне в город, его банда так же рассосалась, (может староста припахал для работ на своем хуторе за кормежку), кроме конвоира, что сидел на чурбаке подле подвального люка и скучал. Он пытался зацепиться языками с обитателями особенно с женской частью, но тем было не до разговоров, рабочий день в самом разгаре, так что все усердно впахивали. Может кто-то и хотел бы поболтать, но староста зорко следил за тем, чтобы никто не отлынивал от работы и прикрикивал на филонящих.

– Давай-давай, пошевеливайся… и ты не задерживайся… не спи – замерзнешь!

От скуки конвоир даже решил поболтать с пленником.

– Эй, – постучал он по люку, – не окочурился там еще?

– Не-эт… – ответил почти сразу Андрей.

Молчать и строить из себя партизана он посчитал глупым. Ему требовалась информация и этот Николка ее мог дать, для чего требовалось чтобы он болтал как можно больше для чего в свою очередь направлять его болтовню в нужное русло. Благо челюсть похоже все-таки не сломана и какие-то звуки можно издавать без неприятных для себя последствий.

– Так кто ты таков-то? Звать тебя как?

– Андрэй… Гх-адов…

– Адов?! Гадов?!

– Г-радов.

– А-а… а то послышалось невесть что… Гадов! Ха-ха! – засмеялся конвоир. – Так чего на болоте делал, раз ты не тот тать за кого тебя приняли? Сбег от кого?

Андрей над этим уже успел подумать и пришел к не слишком приятным выводам. А именно к тому, что выдать себя за свободного не получится. Документы нужны. Нет документов, скажем в болоте утопли, то нужно назвать место, где родился, где тебе документы делали с правом перемещения по территории и выяснится, что нигде он не отмечен. Все это легко и достаточно быстро проверяется.

«Могут принять за беглого татя, не того, что с рваным ухом, а какого-нибудь другого. Мало ли беглых татей на Руси? – думал Градов. – Фотографий нет, так что обязательно попаду под чье-нибудь описание. И хорошо если просто «снова» закуют в колодки и отправят по этапу в Сибирь, а могут ведь и чего похуже сделать. Вроде бы пойманным бегункам ноздри рвали и каленым железом тавро со словом «вор» на щеках или лбу делали. И даже если нет, то шкуру на спине обязательно исполосуют».

Подвергать себя подобной экзекуции очень не хотелось.

Свободным не представиться, но и чьим-то холопом тоже не прикинуться. Это проверят еще быстрее. И заинтересуются еще сильнее.

– Сбег… – решил «признаться» Андрей.

– А от кого?! – оживился сторож.

Поскольку Градов просто не представлял, что за помещики вокруг могут обитать, то решил поступить по примеру телефонных мошенников, что что-то невнятно бурчат, когда нужно назвать конкретное имя.