Петр Третий[1]. Другой Путь
Тени прошлого. Предскриптум
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИЖСКАЯ ГУБЕРНИЯ. РИГА. РИЖСКИЙ ЗАМОК. 30 декабря 1742 г.
— Ваши Высочества, соблаговолите встать! — резкий голос вывел Анну Леопольдовну из сна.
«Снова? Как год назад в ноябре? Гвардейцы! Убить или спасти?» — выстрелило в голове Матери-Императрицы.
Бывшая Правительница резко встала с постели. Выхватила из люльки полуторалетнюю Екатерину. Прошлый раз гвардейцы уронили младенца, и та, кажется, потеряла слух. Она не даст этим русским варварам дочку убить!
Анна Леопольдовна урождённая Елизавета Катарина Кристина Мекленбург-Шверинская подняла глаза на вошедших. Генерал! Бибиков кажется. Президент Камер-коллегии. И с ним гвардейцы и кирасиры! Их Собственного Брауншвейгского полка кирасиры! У Турчанинова получилось?
Анна поглядела на мужа. Антон Ульрих щурил глаза и явно ничего не понимал, даже сослепу толком не мог распознать.
«Добрый у меня муж. Хоть и смелый. В том моё проклятье и наказание», — бывшая регентша мысленно перекрестилась, — «надо было слушать Линара, где же ты мой Мориц, где?»
Ввели верную Менгден. У неё был Иоанн. Полковника Геймбурга оставили за дверью. Глаза Юлианы потухшие.
— По Указу Матушки нашей Елисаветы Петровны, — начал Бибиков.
Анна Леопольдовна опустилась на постель, прижимая дочь.
Вот и всё. Надежда умерла навсегда.
— Семейство ваше переводится в Даугавгривскую крепость, — продолжил генерал, — секунд-ротмистр Мюнхгаузен, отделите мальчика и обеспечьте его сопровождение.
— Нет!!!!!!!!
Но, сына уже вырвали у Мегден.
— Молчите, сударыня. Таково Высочайшее Повеление.
«Увижу ли я ещё своего мальчика?» — заныло сердце матери — «Иероним?».
Рычание мужа подтвердило догадку. Младенец-Император Всероссийский Иван в руках барона Мюнхгаузена.
«Предатель!» — хотела выкрикнуть Анна, но осеклась, — «хотя… Это знак, что Императора будет везти он. Есть ещё верные люди! Есть надежда! Темнее всего час перед самым рассветом. И он придёт! Скоро придёт!».
Им дали одеться. Погрузили в разные возки и вывезли в ночь.
Часть первая. Свой среди чужих
Пролог
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ВЫБОРГСКАЯ СТОРОНА. МЫЗА СПЕРНОВКА. 11 апреля 1743 года.
— Михалыч! Зажигай!
Я машу рукой.
Михалыч факелом поджигает груду хвороста. Императрица с любопытством смотрит на сие представление.
— И, что, Петруша, полетит шар?
— Полетит, Матушка.
Елизавета Петровна лишь сказала неопределённо:
— Ну, посмотрим-посмотрим…
В том, что воздушный шар полетит, я не сомневался. Я всё же профессор-теплотехник из 2027 года, хотя мне здесь всего пятнадцать лет. Пустое. Уже привык за четыре года, что я тут почти пацан. Но, я тут и Цесаревич-Наследник Российского Престола. И Владетельный Герцог Гольштинии тоже.
В корзину шара влез ещё один мой помощник — Кузьмич. Тёзка моего друга из далёкого будущего.
— Руби!
Крепостные мужики из моей мастеровой артели почти одновременно перерубили швартовочные канаты. Конечно, печь под корзиной много тяги не давала, но шар довольно уверенно оторвался от земли и поплыл в небо.
Апрель выдался холодным, что шару только подъемных сил прибавляет. Главное, что сегодня понизу почти штиль. Лучшее время для старта. Особенно невдалеке от Охтинского порохового завода. Судя по дыму, выше метров ста ветер от завода тянет. Куда и нужно. Местным всё равно, но я-то знаю…
Это было не первое испытание, так что я не особо нервничал. На это испытание даже уговорил приехать тётушку. Императрица, после моих прошлогодних похождений, смягчила мне режим содержания. Но, с условием, что я не буду больше шляться по всяким войнам и баталиям, лезть в битвы и в прочие благоглупости с непотребствами. Мол, хочешь возиться со своими чудачествами — возись. Даже денег дам. Но, дальше пригородов Петербурга и Москвы уезжать я тебе запрещаю. Так что на мызе Блюментроста я так и не был. Вот на нартовской «отрываюсь». Сегодня без её хозяина. Вызвали его в Кронштадт, по артиллерийскому ведомству. Да и зачем ему за мои промахи от Государыни огребать? Будущие и вчерашние.
А, что я такого сделал? Ну, съездил на русско-шведскую войну и всё. Меня там, правда, чуть не убили, но, и я там кое-кого порубил саблей. Одного или двух. Солдатская молва утверждает, что шпагой не менее пяти супостатов порешил. Но, это солдатские россказни. Они говорят, что и сам Архистратиг Михаил спускался с Неба меня оберегать. Бред, конечно. Но, людям нравится подобная чушь.
— Кузьмич! Можно!
Я проорал это в высь и с неба на нас посыпались конфетти и ленты.
Кузьмич сверху кричал в медный рупор:
— Виват Императрице Елизавете Петровне!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Тётушка даже в ладоши захлопала от такого представления. Потом повернулась ко мне и негромко спросила:
— И, что ещё может сие чудо?
Склоняю голову.
— Много чего, Матушка. В доме, если будет ваша на то милость, покажу рисунки.
Киваю мужику с топором.
Последний канат перерублен. Шар полетел по воле ветра.
Императрица провожала его взглядом.
— И далеко он так улетит?
Пожимаю плечами.
— Как Бог даст, Матушка. Прошлый раз пролетел две версты. Потом плавно сел. Но, тут как получится. Ветер может измениться. Может за дерево зацепиться. Как Бог даст.
— Две версты?
— Да, Матушка. Но, это уж как получится. Шар хорош, но пока неуправляем. Ветер несёт. И хворост — плохое топливо. Быстро сгорает и воздух в шаре остывает. Нужно что-то другое. Мы проводим опыты. Но, я уверен в успехе.
— В корзине шара твой крепостной?
— Да, Матушка.
— Дай ему вольную. Он заслужил.
— Да, Матушка.
— И много у тебя таких?
Делаю неопределённый жест. Я уже могу себе такое позволить в разговоре с Императрицей Всероссийской.
— Три деревни и немного мастеров из Петербурга и Москвы. Мало людей. И учить надобно. Школу вот открыл для детей и мужиков.
Удивлённое:
— Зачем?
— Умные люди не растут на деревьях, Матушка. Их нужно учить и воспитывать.
Смех.
— Твоё образование в Кильском университете многих уже пугает. Зачем тебе дыба?
Пожимаю плечами.
— А зачем может быть нужна дыба на Руси, Матушка? Опыты провожу.
— На людях?
— Нет, Матушка. Но, наличие дыбы в подвале повышает уважение и дисциплину.
Кивок.
— Это верно. Говорят, что у тебя целая мастерская с диковинными
