Что же получалось из таких листов? Жилища разных народов: африканский домик из тростника, финский домик, голландский домик с детишками на коньках, индейский вигвам. Можно было собрать и склеить и целую полярную станцию, и героев русских сказок. Отдельным листом в 1937 году выпустили спортсменов – лыжницу, хоккеиста, наездников. Любопытно, что все еще сохранились бонбоньерки, которые так любили до революции.
Выпускает издательство также наборы флажков для самоделок и листы вырубных, лакированных картинок, которыми можно украсить бонбоньерки, сделанные дома («Игрушка», Набор в листах, 1937, № 10).
Съедобные украшения на елках тоже были: шоколадные шары, обтянутые фольгой, шоколадные звери и рыбы, конфеты.
Издавали и методические рекомендации по украшению елки:
Обвешанную игрушками елку хорошо опутать серебряными нитями дождя. Украшают елку гирлянды цветных бус. На верхушке елки прикрепляется блестящая звезда. Более тяжелые, крупные игрушки размещаются на нижних, толстых и крепких ветках. Игрушки, которые детям интересно рассмотреть (фигурки-куколки, аэропланчики и пр.), надо вешать на краях веток, не особенно близко одну к другой[64] (Н. Сакулина. «Елка. Сборник материалов к новогодней елке для детей дошкольного возраста», 1938).
Несмотря на то что предложение наряжать елку на Новый год исходило от власти, торговлю украшениями еще предстояло наладить. Вот как вспоминает об этом доктор наук, профессор Алла Сальникова, автор книги «История елочной игрушки, или Как наряжали советскую елку»[65]:
Когда после почти десятилетнего запрета в канун Нового, 1936 года советская власть наконец-то возвратила рождественскую, а теперь уже новогоднюю елку детям, оказалось, что украшать ее просто нечем. Мелкие кустарные мастерские, оставшиеся от царской России, были практически все закрыты, да они и не могли насытить огромный советский потребительский рынок. Советская же легкая промышленность вообще не владела технологиями елочного игрушечного производства. Поэтому вначале на елки вешали все, что хоть как-то могло для этого подойти: помимо самодельных, использовались и «квазиигрушки» – предметы и вещи, первоначально не имевшие к елке никакого отношения, но ставшие елочными игрушками в силу сложившегося дефицита. Это были спичечные и папиросные коробки, коробочки из-под пудры, пузыречки, конфетные фантики, поздравительные открытки и обычные детские игрушки. Причем так украшались не только домашние, но зачастую и общественные елки, особенно в провинции, где елочных игрушек не хватало. На елках для детей, матери которых работали на ткацких фабриках, висели цветы и гирлянды, свитые из цветной материи, на тракторном заводе в качестве украшений использовались металлические звезды из барабана для очистки деталей, а в артели меховщиков все висящие на елке игрушки, даже шары, были меховые («Культура», 2011, № 12).
Полностью только после войны производство и сбыт новогодних украшений начали работать стабильно.
Елочная игрушка – сюрпризница.
Batest / Shutterstock
И хотя на еловых ветках среди игрушек советской эпохи по-прежнему покачивались и разные звери, и грибочки, и домики, у новой елки было одно отличие, очень важное, – под ней стояли Дед Мороз и Снегурочка.
Дед Мороз и Снегурочка: путь под елку
От грозной силы до доброго дедушки
Знакомый всем Дед Мороз пришел из народных сказок, только добрым дедушкой он стал далеко не сразу. В народных поверьях Мороз – дед, который живет в лесу. Несмотря на возраст, он считался воплощением грозной силы: холод не был другом людей, а зима означала, в первую очередь, тяжелое время, в которое надо еще умудриться выжить, а не веселье с играми и санками. «Мороз не дюж, а всякого гнет», «Мороз да нужа – нет их хуже», «Силен мороз: бревна рвет, на лету птицу бьет» – подобных поговорок в русском языке много, все они хранят образ Мороза, могущественного и злого духа зимы и холода. Мороза было принято задабривать. В деревнях на подоконник или на крыльцо выставляли угощение и говорили: «Мороз, Мороз, приходи кисель есть. Мороз, Мороз, не бей наш овес». То есть хороводов он ни с кем не водил, да и вряд ли нашлись бы желающие.
В народной культуре период святок – от Рождества до Крещения – вызывал множество ассоциаций с погребальной обрядностью, потому что зимой, по представлениям восточных славян, жизненные силы природы угасали. Из-за этого многие святочные обычаи так или иначе связаны с чествованием усопших предков. Кроме того, восточные славяне верили, что во время святок границы нашего и иного мира стираются, и на землю проникает не только нечисть – души предков тоже могут прийти навестить живых. Чтобы пригласить их к праздничному столу, готовили кутью – поминальное блюдо из распаренной пшеницы или ячменя, заправленное медом пополам с водой. Ее оставляли на окне и приглашали предков угоститься. Также предкам предназначался пар от горячих блюд, которых старались приготовить побольше.
Иллюстрация Артура Рэкхема к сказке «Морозко».
Rackham, Arthur. The Allies Fairy Book, 1916 / Wikimedia Commons
Мороза тоже приглашали поесть кутьи. Формулировать приглашение в разных регионах России могли по-разному, но суть была одна: пригласить Мороза на рождественскую кутью. Например: «Мороз, мороз, ходи есть кутью, это ж последняя кутья! А то будешь голодать!»[66]
Согласно одной из версий, имя Мороза использовали вместо имен умерших членов семьи, так как в некоторые дни запрещалось их произносить. Часто Мороза просили не портить посевы: «Мороз, Мороз! На твою горсть! Мороз, мороз! Не побей наш овес!»
Первой литературной версией образа Мороза считается Мороз Иванович из одноименной сказки Владимира Федоровича Одоевского. Конечно, это не тот дедушка, который потом будет плясать с детьми под елкой: даже действие происходит не зимой, а весной, поэтому Мороз Иванович живет в колодце – ему жарко. И дети приходят к нему не стихи рассказывать, а служить. Но внешне это уже узнаваемый образ: он седой, с его волос сыплется иней, спит Мороз на снежной перине. Подарков он не дарит, зато платит за службу: за хорошую работу дает Рукодельнице серебряные пятачки, а за плохую вручает Ленивице сосульку. У Одоевского Мороз Иванович – строгий, но справедливый воспитатель.
Позже Некрасов напишет поэму «Мороз, Красный нос», и в ней Мороз – жестокий, враждебный людям персонаж, который может «мозг в голове леденить». Он царь с «клюкой», угроза человеку, такой Мороз ближе к народной традиции. И этот образ временами будет проявляться, несмотря на попытки его смягчить.
В текстах для детей Мороз – хозяин зимнего леса, который заботится о зверюшках. В сказке «Как бесенок попал на елку» зайчик рассказывает бесенку о «лесничем», который живет в избушке:
Не боится он волков,
Знает много тайных слов,
Сказок, песенок волшебных,
И цветов, и трав целебных.
Если лапку занозишь,
Прибежишь и запищишь,
Он возьмет тебя в охапку
И, промыв, завяжет лапку.
Лесничий – старик, у него «белый волос, светлый лик», а пахнет он так, «что всякий бес зачахнет». В сказке у него нет имени – просто «дед». Дед устраивает в лесу праздник:
Чтобы справить елку славно,
Не жалеет ничего
Он для леса своего.
(Поликсена Соловьева. «Как бесенок попал на елку»[67])
На праздник приходят все лесные звери, бесенка тоже пускают, потому что он маленький. Дед в сказке появляется только в сцене, когда он сам наряжает елку, и в рассказе зайчика.
Но даже в историях для детей Мороз нередко предстает жестоким, несущим смерть. В рождественском рассказе Ивана Трубина маленькая девочка Нина видит во сне зимний лес и крошечные заснеженные елочки.
Фигура подставочная «Дед Мороз». 1954 г.
ГАУК НСО «НГКМ»
Старый колдун-мороз сторожит их благодатный покой. И только попадись ему на глаза какой-нибудь враг – сейчас же ему нос отморозит, а то такого холоду на него напустит, что тот замертво ляжет[68]
