Предоставлю читателю свободу истолковать эту необычную мысль.

Несколько раз она подвозила меня на своей машине. А когда я вернулся в Россию, мы писали друг другу письма от руки до тех пор, пока она не перестала отвечать.

Вскоре начался концерт. Сегодня выступал Крис Томсон.

Настало время рассказать об этом месте.

Как я узнал во время посещения Северного мыса, подобные бункеры построили давно, в 1885 году, и они предназначались для наблюдения за обстановкой в заливе Хаураки и предотвращения внезапного нападения иноземцев. От кого же исходила угроза? От русских, просто ответил мне однажды Брюс Ярнтон. Я ему не особенно поверил, посчитав это шуткой: «Зачем русским эти земли?» Но мысль об опасности вторжения русских на мощных кораблях действительно в те годы сидела в сознании новозеландцев. Этой странице истории молодой страны посвящен небольшой демонстрационный фильм, транслируемый в музее Северного мыса, а также некоторые другие его экспонаты.

В общем, Бункер Роджера был военным объектом. Но русские так и не пришли. Фортификационные сооружения на этих двух вулканах ветшали и покрывались плесенью. И тогда им стали искать другое применение. Так на Северном мысе появился музей местной истории, а на горе Виктории – Бункер. Но обо всем по порядку…

Роджер Джилес прибыл в Новую Зеландию из местечка под названием Девизес, рыночного городка в английском графстве Уилтшир, в 1965 году. В молодости он хотел научиться особой технике стрижки овец, которую разработал новозеландец Годфри Боуэн. Овладев этим ремеслом, Роджер смог бы неплохо зарабатывать.

Судно, с которого он ступил на новозеландский берег, называлось «Южный Крест», это был паром английской судоходной компании Shaw Savill.

Во время плавания Роджер сошелся с членами экипажа, нередко пропускал с ними по стопочке и так экономил. К тому же у него не было приличного костюма, в отличие от многих иммигрантов, отправившихся за новой жизнью в Новую Зеландию. Поэтому от других пассажиров Роберт держался особняком и сблизился с моряками «Южного Креста».

В Новой Зеландии он сначала устроился инспектором (а именно herd tester, как это здесь называлось, – буквально «инспектор стада») – проверял жирность молока на фермах вблизи Роторуа. По заключенному с правительством контракту Роджер должен был отработать на этом месте два года. Контракт он подписал, чтобы получить дешевый билет на паром до Новой Зеландии (25 фунтов стерлингов). Но все это ему, видимо, вскоре наскучило, он разорвал контракт, заплатив неустойку согласно договору, и начал искать работу стригаля.

Роджер колесил по всей Новой Зеландии, собирая истории и накапливая впечатления.

При этом, будучи чистокровным англичанином, он тяготел к культуре пабов. Отец Роджера и два его дяди владели пабами в Англии, он часто проводил там время, а где-то даже и подрабатывал. Теперь ему не хватало английского размаха: здесь пабы закрываются в шесть часов вечера, в то время как на родине – в десять (а по субботам они открыты до двух ночи). Поэтому на Южном острове Роджер с друзьями просто-напросто дожидались закрытия паба, а потом, сделав вид, что уходят, возвращались с заднего входа. Снаружи все выглядело пристойно: паб закрыт, все разошлись по домам. А на самом деле веселье там продолжалось.

Итак, Роджер поначалу много путешествовал, но потом нашел работу аукциониста – продавал овощи и тому подобное в порту Окленда. Он и раньше, в Англии, этим занимался. И тут ему предложили место от Министерства сельского хозяйства и рыболовства. Он переехал в Девонпорт, подыскал здесь недорогое жилье. На работу добирался на пароме, а машину, которую привез из Англии, продал за ненадобностью.

Был ли Роджер одинок в это время в Новой Зеландии?

Он всегда, как говорят в Англии, был черной овечкой в своей семье, практически не выезжавшей за пределы Девизеса. Всякий раз, когда Роджер возвращался из Новой Зеландии, все его родственники, а их было 49 человек, собирались вместе и шли в паб отмечать. Такая у них установилась традиция.

Роджера связывали с семьей крепкие узы, особенно во времена молодости. Тогда мир еще не был одной большой, глобальной деревней. Поэтому жителя небольшого английского городка, решившегося на путешествие в другой конец земного шара, можно назвать исключительно свободолюбивым.

Да, Роджер всегда говорил, что здесь, в Новой Зеландии, он нашел настоящую жизнь и никогда не захочет вернуться домой.

(К слову, то же самое мне сказал однажды один из моих инструкторов по серфингу на пляже Пиха, отец Зена.)

В то время в Девонпорте было множество парков, впрочем, сохранившихся и сейчас. Этот район Окленда мало изменился с тех пор – старые виллы стали историческими зданиями, их стараются сохранить в аутентичном виде как наследие молодой страны. На его улицах по-сельски тихо и уютно, в других пригородах Окленда такого нет. Девонпорт находится на выходящем в океан полуострове, и единственный способ добраться сюда из Окленда – на пароме.

Вот где поселился Роджер…

И был здесь счастлив. По словам Хиллари, он жил тут почти как на собственной ферме. Со временем женился, приобрел дом.

Что касается Хиллари, она иммигрировала в Новую Зеландию два года спустя после Роджера (в 1967-м) вместе с родителями и сестрой. (Хиллари родилась в Англии, но много лет прожила в столице Кении, Найроби, где работал ее отец.)

Путь до неизвестной им страны был в те времена долгим и непростым. Судно шло через Средиземное море. Остановились в Неаполе как раз во время извержения Везувия. Дальше – по Суэцкому каналу. В Порт-Саиде пассажиры смогли сойти на берег и побродить по местным магазинчикам. Была еще в Шри-Ланке остановка на целый день. Затем судно пришвартовалось в австралийском городе Фримантл, после чего проследовало через Аделаиду и Сидней. Наконец, спустя пять недель от начала морского путешествия они достигли Окленда. В тот день, когда Хиллари ступила на новозеландскую землю, с которой будет связана вся ее дальнейшая жизнь, ей исполнился 21 год.

Семья начала осваиваться в новой стране. Кто-то рассказал Хиллари о клубе фолк-музыки. В то время только клубы фолк-музыки и работали до поздней ночи, а это был приятный бонус для новозеландской молодежи, ведь пабы закрывались в шесть вечера. Хиллари, как и любой молодой девушке, нужно было общение, и первое время она посещала фолк-клуб в районе Ньюмаркет.

В Девонпорте тоже был такой клуб, в жизнь которого был вовлечен Роджер.

Однажды Хиллари пригласили в Девонпорт, где она и познакомилась с организаторами фестивалей фолк-музыки.

В 1982–1983 годах Хиллари стала