Необходима немедленная поддержка с нашей стороны инструкторами. В первую очередь должны быть использованы наши резиденты (3 чел.).

Необходима поддержка деньгами, имеющимися в Шанхае.

Необходима поддержка оружием.

Необходима немедленная мобилизация общественного мнения рабочих и крестьян всего мира в целях противодействия возможной интервенции империалистов. Помимо общеплановой работы в этом направлении, необходимо, чтобы ИККИ, Профинтерн и Крестинтерн выпустили воззвания с призывом к поддержке рабоче-крестьянской власти Кантона.

Необходимо дать отчётливые политические директивы Центральному комитету ККП, в частности в вопросе о крестьянском движении, дать лозунг полного разворачивания крестьянского движения под лозунгом „национализация земли““.

Причина неадекватной оценки подготовки и хода восстания – отсутствие источников информации, по словам самого Берзина – „отрывочные данные наших источников“. А информация докладывалась тогда, когда ничего изменить уже было нельзя – восстание в Кантоне было разгромлено.

Если Семёнов и располагал информацией, то он, как и его предшественник Аппен, не считал нужным докладывать её в IV-е управление. А от него, как и в случае с его предшественником, никто этого и не требовал.

Уже после подавления Кантонского восстания С. С. Иоффе, секретарь наркома по военным и морским делам и председателя РВС, в своём письме от 6 января 1927 г. В. И. Соловьёву (настоящая фамилия Райт), заместителю заведующего Восточным отделом ИККИ, сделал два вывода:

„1) Мы не собирались справлять именины и на Антона, и на Онуфрия[208]. У нас была определённая точка зрения, мы её защищали. Вместе с тем, когда началось восстание, мы никогда не говорили: не надо браться за оружие.

2) (События показали, что мы плохо информированы. Теперь источники информации почти иссякли. Важнейшая задача – наладить информацию“.

Первый вывод свидетельствовал о том, что военное ведомство не подталкивало китайских коммунистов к выступлению, но и не отговаривало от восстания. Второй вывод не нуждается в комментариях – это прямой упрёк, в том числе и в адрес разведки. Первый же вывод свидетельствовал о недостаточной информированности С. С. Иоффе – военное ведомство и ИККИ как раз подталкивали китайских коммунистов к выступлению.

15 февраля 1928 г. по возвращении в Москву Семёнов выступил на расширенном заседании Президиума Коминтерна с докладом „О Кантонском восстании“, специально посвящённом причинам поражения „Кантонской коммуны“.

Г. И. Семёнов постарался сформулировать ответы на поставленные им же самим вопросы: „Что послужило причиной поражения? Почему Кантонское восстание было неудачным?“. „Андрей“ счёл нужным сформулировать объективные и субъективные факторы, приведшие к провалу восстания, и связь между этими факторами.

„Здесь, конечно, есть ряд объективных факторов“, отметил Семёнов и перечислил их:

1) большой перевес военных сил противника; 2) неумение рабочих владеть оружием (процентов 75) и строить баррикады, во время атаки рабочие, за неумением владеть оружием, стреляли по своим солдатам; 3) в момент восстания объединились все реакционные силы. Ли Цзишэнь временно прекратил военные действия против Чжан Факуя. Колоссальную помощь оказывали белогвардейцам империалисты. Открыто под английским флагом перевозились лифулиневские войска с одного берега на другой и т. д.; 4) слабость нашей военной организации. Работа среди армии противника всё время была архи-скверной. Это один из больших недостатков в работе Киткомпартии. Военная работа всегда стояла на заднем плане и 5) жёлтая профорганизация Союз механиков, насчитывающий до 5 тысяч членов».

Однако, «учитывая эти объективные факторы», тем не менее, Семёнов счёл возможным утверждать: «Ревком правильно сделал, что решил выступить». «Решающим моментом поражения, – по мнению Семёнова, – были факторы субъективного характера, которые зависели от нас, а не от общего положения вещей. Понятно, если бы объективных факторов не было, то тогда субъективные факторы не сыграли бы такой решающей роли в поражении».

Такими субъективными, чрезвычайно важными факторами, по утверждению Семёнова, в том числе явились следующие:

«1) План восстания не был продуман до конца. Были сделаны две важные ошибки, которые сыграли очень важную роль: во-первых, нужно было в начале восстания взять Дуншань (пригород Кантона, где живёт кантонская буржуазия) и захватить мозг реакции, т е. Чжан Факуя и его штаб. Этого сделано не было, что дало возможность головке реакции перебраться на остров Хэнань, снестись со своими частями и организовать наступление на красный Кантон.

…

3) Слишком долгая задержка по осаде 4-х пунктов. Они были взяты только к середине второго дня. Необходимо было, оставив маленькие отряды красной гвардии около этих пунктов, все свои силы бросить на атаку против острова Хэнань, арсенала и т. д., не давая противнику собраться с силами.

Задержка в 1–1,5 дня дала возможность противнику собраться с силами перейти в атаку. Это была одна из основных ошибок. Нужно было в первый день с утра начать атаку противника. Из 30 пушек удалось пустить в ход только 5 пушек – было очень мало артиллеристов. Но и этого было бы вполне достаточно. С этой артиллерией можно было бы неожиданной атакой взять остров и разоружить части Ли Фулиня. Потеря инициативы и переход от нападения к обороне было смертью восстания.

4) Неумелое использование пленных и рабочих отрядов. Ревком вечером первого дня восстания принял вполне правильное решение о необходимости влить пленных в отряды рабочих в наш полк, чтобы таким образом получить вместо 1–1,5 тысяч ударный отряд 5–6 тысяч человек. Это решение, благодаря преступной халатности Е Тина, не было выполнено.

5) Около Кантон-Ханькоуского вокзала находился большой склад артиллерийских снарядов, бомб и оружия, там было около 5 тысяч винтовок. Несмотря на решение Ревкома, этот склад не был взят. Возможность к этому была полная.

6) Назначение Е Тина главнокомандующим было очень большой ошибкой. Я возражал против этого назначения, но несу полную ответственность за это назначение. Даже большую, чем другие члены Ревкома, ибо я сознавал опасность этого назначения и не смог переубедить Ревком. Более неудачного главнокомандующего, чем Е Тин, трудно было выдвинуть. Этот „китайский генерал“ не имеет никаких данных быть генералом. …

Оборона для всякого восстания – смерть. Ответственность за переход от нападения к обороне, главным образом, ложится на Е Тина».

«Вот эти субъективные факторы оказались роковыми для восстания. – Настаивал Г. И. Семёнов. – …они были основными причинами поражения Кантонского восстания». Они, а не объективные причины, о которых говорил сам «Андрей».

Безусловно, это была авантюрная и ошибочная акция, которая поставила окончательный крест на отношениях Советского Союза с нанкинским правительством и привела к закрытию советских консульств на подконтрольных ему территориях. Тем самым на шесть лет (до установления советско-китайских дипломатических отношений в 1933 г.) Разведупр был лишён возможности вести разведку с легальных позиций.

13 декабря 1927 г., после подавления «Кантонской коммуны», был совершён налёт на генеральное консульство СССР в Кантоне и арестован весь его штат вместе с лицами, находившимися в консульстве. На следующий день вице-консула А. И. Хассиса