13 января

На шестой день в Уллей небо затянуло тучами. Норбу объявил, что сегодня мы едем в деревню Шукпачан и идём пешком через ущелье под названием долина Хемис-Чху, которое спускается к Инду.

Ещё в начале поездки мы приметили вдалеке уриалов. Уриал (Ovis orientalis) – разновидность горного барана, обитает он на высоте около 4000 метров. Самцы имеют рыже-бурый окрас и носят роскошные рога, чаще всего искривлённые вниз и вперёд. Уриал – вид, находящийся под угрозой: подсчитано, что в Ладакхе и Восточном Кашмире обитает всего 2000–2500 особей.

Спускаясь по ущелью, я завернул за угол и увидел в сотне метров над собой около десятка бхаралов. Крупного самца сопровождали самки и детёныши. Тут из-за хребта появились ещё несколько, и новоявленный самец немедленно сцепился рогами с тем, кого я увидел первым. Несколько минут они вяло поборолись, а потом, видимо, решили, что щипать траву интереснее.

Мы пересекли Инд и проехали по живописнейшей долине к деревне Мангуе, где пообедали. Почти два часа мы наблюдали за окрестными склонами, но так ничего и не заметили. Поэтому мы отправились обратно в Уллей: проехали выше по течению Инда и свернули в долину, которая вела к Сумдо, поселению неподалёку от Янгтханга.

Сначала долина была широкой и ровной, и мы остановились у крупных валунов, на которых были высечены великолепные петроглифы возрастом 4000 лет. Я легко различил с десяток животных с длинными рогами, а также с короткими, кривыми и даже как будто оленьими. Фигурки людей, состоящие из палочек, носили копья и луки. На некоторых валунах нашлись стилизованные изображения буддийских ступ: поблизости и правда находилось несколько. Учитывая время, когда в Северной Индии возник буддизм, можно было судить, что рисунки моложе Индской цивилизации на одну-две тысячи лет. И тем не менее возраст их насчитывает более двух тысяч лет.

14 января

Сегодня был наш последний день в Уллей. Ладакх, гостеприимный хозяин, продолжал преподносить нам, гостям, восхитительные встречи с дикими животными.

Этим ясным, холодным зимним днём мы отправились вниз по склону по свежему снежку: за ночь его выпало один-два сантиметра. Каждые несколько сотен метров Джигмет, Гьялцен и Норбу останавливались и осматривали местность в подзорные трубы. Я тоже смотрел в бинокль, но не замечал никакого движения. Над головой беззвучно парили ягнятники – тёмные силуэты на фоне пронзительной небесной синевы.

Пройдя около двух километров, Джигмет указал на тропу, уходившую в сторону. Мы спустились по крутому склону в сухой овраг, где тропа пошла ровнее и вскоре вывела нас в каньон, постепенно расширявшийся, – начало долины Спанго. Преодолев ещё километр, мы увидели ровную скалистую площадку, уставленную грубыми каменными строениями, в которых укрываются пастухи яков.

Там мы остановились на ранний обед и расставили подзорные трубы. Гьялцен и молодой Норбу ушли вперёд. Я решил отправиться вверх по основной долине и нагнать их.

Дорога была ровная, хорошо размеченная, и на высоте, не достигавшей 4000 метров, идти было легко. Никаких следов своих приятелей я не обнаружил. Пройдя около километра в одиночестве, я вдруг задумался, а не водятся ли поблизости голодные волки, и быстро ретировался обратно.

В стену долины на высоте двухсот метров был врублен маленький трёхкомнатный ретрит. Это, как пояснил мне Джигмет, был ретрит Ринпоче Сраса. Ринпоче пользовался особенным почитанием и однажды удалился в эту хижину на трёхгодичное отшельничество. Почтенный старик умер совсем недавно, 8 декабря 2022 г., за месяц до нашего приезда, на девяносто пятом году жизни.

Ринпоче Срас родился в Ладакхе в 1928 г., и вскоре тринадцатый далай-лама признал его тулку, реинкарнацией предыдущего Срас-Ринпоче. В двадцать лет он отправился в Тибет и прошёл обучение в монастыре Дрепунг в Лхасе. Получил посвящение от девяносто четвёртого ганден-трипы, тогдашнего главы школы Гелуг. В 1959 г., спасаясь от китайского вторжения, вместе с четырнадцатым далай-ламой бежал в Индию. Через много лет он стал настоятелем монастыря Дрепунг-Лоселинг в индийской Карнатаке. В 2009 г. его под полным именем Тхубтен Ньима Лунгток Тензин Норбу назначили сто вторым ганден-трипой, и в 2015 г., когда я посещал монастырь Ганден под Лхасой, он по-прежнему занимал эту должность.

Я встретился с Джигметом, и он сообщил, что остальные уже поднялись к гомпе для медитаций. Мы пошли туда вместе. Преодолев около сотни метров по боковой долине, мы нашли у подъёма ещё один труп яка. Его знатно растерзали, и скудные останки присыпал снег. Ещё жертва волчьей стаи. Видимо, местные волки отлично питаются!

Перед нами предстало жилище отшельника, примостившееся на двадцатиметровом утёсе. У подножия росли голые деревья, узкая тропинка огибала утёс и поднималась к зданию с той стороны. Каменная хижина была построена ладно, на три стороны выходили окна в деревянных рамах. Фасад украшала терраса пять на три метра, где мы встретились с Дэйвом, Кейт, Пайзой и Дэвидом.

Дверь вела с террасы в три комнаты и на лестницу, по которой можно было выбраться на крышу. Под крышей висели молитвенные флаги. Никакой мебели внутри не было – зато там стояла атмосфера покоя. Нетрудно было представить старого, почтенного ламу, который покинул монастырь, им возглавляемый, и явился сюда, в самую глухую долину, чтобы провести здесь три года в одиночестве. Он погрузился в длинную тантрическую медитацию на мандалу Ямантаки, разрушителя смерти.

Мне понравилась мысль, что я посещал Ганден в то самое время, когда Ринпоче был его главой. Там меня благословил монах, приложив к моей голове тканевый свёрток, содержащий жёлтую шляпу самого Цзонкхапы, а также туфли тринадцатого далай-ламы. Я с наслаждением вспоминал историю о встрече Янгхазбенда с восемьдесят шестым ганден-трипой, Лобсангом Гьялценом, «Ти-Римпоче», которого тот счёл воплощённым ламой из киплинговского «Кима» и который подарил ему драгоценную статую Будды. И вот я здесь, стою на веранде крохотной хижины, где медитировал Ринпоче Срас, сто второй ганден-трипа. Я чувствовал, что круг замкнулся. Бесконечный узел. Воистину, всё взаимосвязано.

Пока мы стояли на веранде, Гьялцен связался с Джигметом по рации. Он сказал, что в верховьях долины заметил снежного барса. Медлить было нельзя. Мы двигались так быстро, как только могли: покинув гомпу, пробежали двести метров вниз по главной долине. Подзорные трубы уже ждали нас. Я взглянул на верховья долины, которая