– Не говори ерунды.

– Это так.

– Наш курс небольшой концерт приготовил, я в нём участвую.

– И что ты делаешь?

– Пою.

– Ты-ы поёшь?

– А что? – обиделся он.

– Просто… Не замечала в тебе таких способностей.

– Приди, послушаешь!

– Ну, хорошо, только постарайся сделать так, чтоб я не чувствовала себя одинокой и ненужной.

– Когда на сцене буду, придётся сидеть одной.

– А сойдёшь? – и лукаво улыбнулась.

– Вместе будем.

В концертном зале народу немного, и на меня, как на инородное тело, сразу же обратили внимание. «Кто такая?» – «Валентин привёл». – «Ничего себе! И где он её подцепил?» – «Вот даёт – отхватил кралю!» Оскорбительные реплики рождали желание уйти.

– Валя скоро подойдёт, сюда садитесь, – удержал меня красивый высокий студент.

И я опустилась на свободное сиденье. На сцену вышел небольшой хор, Валентин солировал в «Бухенвальдском набате». До меня доносилось:

– Для неё старается.

– Она ему не пара, – заметила толстушка.

«Смотрины устроил!» – негодовала я.

– Как я пел? – было первое, как только он сошёл со сцены.

– Хорошо, – скрыла я негодование.

– Волнения не было заметно?

– Покраснел чуть больше обычного.

– Для тебя старался, – и сжал мою ладошку.

– Ты для всех пел, – сгладила я признание.

– Для остальных – не волновался бы так.

Искренность трогала. Я прижалась, но того звонкого искрящегося счастья, которое когда-то испытала с Василием, не было. Мучили сомнения, и я поделилась с Изой:

– Иногда мне кажется, будто знакомством со мною он перед кем-то тешит своё самолюбие.

– Не знаю, что сказать. Сама должна чувствовать! Мне он кажется искренним.

– Понимаешь, если я попытаюсь приклеиться к нему, а он – ко мне, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Неужели он совсем тебе безразличен?

– Уже нет.

– Зачем же тогда рвать?

– С ним не так, как было с Васей.

– Но его нет! Умирают же люди! В войну вон погибали. Представь, что и он погиб. Будь довольна, что находится партия!

Через два месяца он пригласил на юбилей института, и я опять отказалась.

– Меня стесняешься? – обиделся он.

– Ты что?..

Сомнения накатывались лавинообразно, объяснить их казалось задачей невозможной, и я сдалась. В институте в одном из залов проводились аттракционы и викторины на иностранном языке, Валентин убеждал принять в них участие.

– Ты стопроцентно выиграешь, пойдём! Это вопросы, посвящённые юбилею.

– Я об истории института ничего не знаю.

– Вопросы лёгкие.

– А если опозорюсь?

– Не опозоришься, – тянет он.

Преподавательница кокетничает со стоящим рядом коллегой, уговаривая вытянуть билетик.

– Попробуйте, Виктор Петрович, – хохочет она.

– Я не силён в языках, – отпирается тот.

– Вопросы несложные.

Мы улыбаемся и наблюдаем со стороны.

– На каком читаете – немецком, английском или французском? – жеманно интересуется женщина.

– На немецком немного.

– На немецком вот здесь лежат.

– И не уговаривайте! Мне просто приятно рядом с вами стоять!

– Неужели?.. – соблазняюще смеётся она.

– Честно, весь вечер стоять согласен…

– Всё! Вытаскиваю билетик! – и она игриво подаёт ему бумажку.

Он с трудом читает – она, смеясь, выуживает ответ. Наконец, он кое-как отвечает, вздыхает и вытирает платочком лоб. Вручив довольно дорогой приз, она издали глянула на нас. Мы подошли, и Валентин поздоровался.

– Можно моей девушке принять участие?

– Конечно, можно.

– Отвечать сразу или подумать можно?

– Как хотите, можно и подумать.

В билетике три вопроса. Когда ответила на первый, у преподавательницы взлетели брови. Не опуская их, она подала приз – пластмассовую мыльницу.

– Жаль, не на нашем факультете учитесь, – протянула она руку, чтобы взять бумажку.

– А на другие вопросы отвечать не нужно?

– Вы и на них ответы знаете?

– Думаю, что да.

Её вскинутые брови опустились, и она загрустила – приз полагался за каждый ответ.

– На факультете иностранных языков учитесь? – выбирала она ещё два приза – брусок дешёвого туалетного мыла и открывашку для пивных бутылок.

– Нет, уже не учусь.

– А-а-а, – недовольно протянула она.

Мы отошли, и Валентин выговорил:

– Сказала бы, что учишься!

– Но я же практически уже не учусь, кое-что досдать – и всё!

– Ну и что? Диплома-то ещё нет – тяжело соврать было?

– Зачем?

– Ты же видишь – ей это не понравилось!

– Ну и что – мы больше не увидимся.

– Это мой преподаватель!

– Да-а? – остановилась я. – Ты мною похвастать хотел?

– Хотел…

– А вышло наоборот?

– Могла бы и соврать!

– Она догадалась, что я немка, и тебе это неприятно?

– Да ладно! – попытался он обнять.

– Не понимаю: зачем тогда с немкой дружишь? Тебе это неприятно… Скрываешь… – отстранилась я.

– А зачем афишировать?

– Афишировать, может, и не надо, но и скрывать – зачем? Было бы лучше, если бы я от тебя это скрыла?

– Я – другое дело.

Вечер был испорчен.

Отношения с Валентином натянуты и непрочны, но я прихожу в себя: уже одна могу оставаться дома, одна – посещать кино, и – что самое важное – могу не только читать, но и осмысливать читаемое. Предстояло сдать ещё два экзамена за пятый курс, свободное время проводила я обычно в «читалке» – читальном зале.

Позади год разлуки с Василием. Валентин ведёт себя, как джентльмен, предупредительно: при выходе из транспорта подаёт руку, в нужных ситуациях, как и положено, пропускает, поддерживает. Приятно, но – не волнует. Нарушая данное себе обещание, завожу разговоры, что наши встречи бессмысленны. Он мрачнеет, но приходит снова. В один из тёплых майских вечеров мы шли неспеша по проспекту и разговаривали о жизни.

– Спасибо за прогулку, – остановилась я у подъезда.

– Ты что? – удивился он. – Давай зайдём!

– Нет, больше встречаться не будем.

– Почему?

– Не любим мы.

– Не надо во множественном числе.

– Да и к экзаменам готовиться надо.

– Готовься – я не мешаю.

– Мешаешь.

– Тогда буду приходить раз в неделю – по воскресеньям.

– Нет, больше не приходи.

– Вообще?

– Да.

– Никогда-никогда?..

– Да.

– Ты уверена, что так будет правильно?

– Не уверена, но, думаю, что это будет честно.

Он долго молчит.

– Ну, что ж – я пошёл. Прощай.

И мы расстались.

Предложение

Прошло две недели, и я вдруг поняла, что Валентина мне не достаёт. «Как легко привыкнуть! Давно надо было рвать, – ругала я себя, – хорошо хоть, нет той боли, которая жить не даёт». Готовясь к двум экзаменам-«хвостам», «загорала» в «читалке», заполненной заочниками. Оторвалась на минуту от книги и – увидела Валентина.

– Выйдем? – подошёл он.

– Неудобно – пришла недавно.

– Здесь не поговоришь.

– А надо?

– Хотелось бы…

Я медленно отодвинула книги и вышла за ним.

– Давай найдём место потише, – уже во дворе предложил он.

Безлюдно и «потише» было за гаражами. Мы молча стояли друг против друга.

– Я соскучился… – протянул он руку.