Госпожа Ван и Сюн обрадовались монаху, отведали его даров, стали горячо благодарить:

— Мы уморились от голода и жажды, никаких припасов у нас нет, и вот повстречался нам на пути милосердный, как Будда, священнослужитель и спас обездоленных путников — до самой смерти будем мы благодарны вам!

Монах рассмеялся.

— За такую малость и такие громкие слова! А ведь я принес вам много денег, как же будете вы благодарить меня за них?

Госпожа Ван изумленно взглянула на него.

— Я бедная монахиня и питаюсь лишь подаянием, о каких больших деньгах говорите вы, почтенный?

Монах покачал головой.

— Вы вовсе не монахиня, а супруга Чжао Тинжэня, преданного вассала нашего покойного государя. Или вы думаете, что обрезали волосы, переоделись монашенкой, так я вас теперь не узнаю?

Услышав эти слова, госпожа Ван опешила и тут же подумала: «Наверно, это какой-то родственник мужа. Как же нам быть с ним?» И она решила открыться ему.

— Ваша правда: я действительно вдова Чжао Тинжэня, а это его сын. Новый император обещал большую награду тому, кто нас выдаст. Но вы не прельщайтесь ею, почтенный, ведь богатство и знатность — всего лишь мирская пыль, они недолговечны, как туман, который рассеивается в лучах солнца.

— Не бойтесь, я не собираюсь вас выдавать, — сказал монах. — Успокойтесь и послушайте, что я вам скажу. Меня зовут Лунный Блик, я тот самый монах, который рисовал портрет вашего незабвенного мужа. Вы тогда щедро наградили меня. Неужели не узнаете?

Госпожа Ван развела руками.

— Вы очень похожи на него, но я не могу знать наверное. Правда, я дала тому монаху много денег, но я плохо помню его лицо. Не томите меня, почтенный, скажите правду: кто вы?

— Сейчас вы все поймете, — произнес монах. — Достаньте портрет вашего мужа, он ведь у вас в суме.

Госпожа Ван решила быть осторожной.

— Теперь я всего лишь монахиня-побирушка, и нет у меня никакого портрета. Вы что-то путаете, почтенный. Жизнь наша и так в опасности, а вы хотите, я вижу, погубить нас понапрасну…

Монах взглянул ей прямо в глаза и твердо сказал:

— Оставьте ваши страхи. Я и впрямь рисовал тогда портрет вашего мужа. Вы в то время были на сносях. На обороте портрета я записал все, что ожидает вас в будущем, можете сами в этом убедиться.

Госпожа Ван вынула из сумы портрет покойного мужа, перевернула его и обнаружила там какую-то надпись. Она стала читать:

Путь бездомных лежит через горы —

То обрывы, то шаткий мост.

Ван обрезала в зрелые годы

Пышные пряди волос.

Замирает она от страха,

Как ужасна ночная мгла.

Повстречалась в пути черепаха —

То душа Цюй Юаня{83} была.

Рядом с матерью сын родной,

Полон сил на заре юных дней,

Не смиряясь с жестокой судьбой,

Он отчаянно борется с ней.

Не узнаешь его по приметам,

И ведет он себя осторожно.

Все же сходство с отцовским портретом

Ему полностью скрыть невозможно.

Написано на земле В эй в округе Цзянсяньань. Писал Лунный Блик. В седьмой год шестидесятилетия пятнадцатого дня седьмой луны состоится их встреча.

Госпожа Ван была изумлена, слезы радости полились из ее глаз.

— Большое горе привело нас в эти края: жестокий Ли Дубин разослал во все провинции приказ арестовать нас как своих врагов. Вот и пришлось бежать из столицы, изменить облик. Милостивое Небо послало нам встречу с вами, и мы рады безмерно!

Она поведала монаху обо всем, что с ними приключилось. Монах выслушал ее внимательно, вздохнул.

— Я все знаю о вас. Все ваши горести предопределены Небом, и противиться этому невозможно. Знал я и то, что сегодня встречу вас, вот только припоздал немного, простите великодушно.

Он пригласил госпожу Ван и Сюна следовать за ним и повел их в горы. Стеной вставали перед ними высокие скалы, вокруг теснились ветвистые деревья и густые кустарники, а меж ними, журча, извивались ручьи. Вдалеке послышался звон каменного гонга. И вот, перейдя маленький мостик, оказались они на берегу широкого озера, окруженного холмами. К берегу подплыла лодка с десятью монахами, монахи усадили их в лодку, и лодка отчалила. Они поплыли по озеру, в котором цвели лотосы, над водой носились чайки. Причалив к берегу, монахи проводили их в домик, небольшой, но уютный. Рядом находился и монастырь — выглядел он так, словно его только вчера построили. Госпожа Ван умилилась.

— Поистине здесь райский уголок! Как нам повезло, что мы встретили вас! Простите нас, людей из суетного мира, осквернивших этот храм своим появлением.

Монахи поклонились ей.

— Нам выпала большая честь принимать у себя, в нашей жалкой обители, таких почетных гостей. Мы, монахи, бедны, ветхое наше жилище было разрушено ветром и ливнем, но настоятель Лунный Блик, побывав в столице, привез полученные от вас дары и восстановил храм. Чем мы можем отплатить вам за вашу доброту?

Госпожа Ван покачала головой.

— Я пожертвовала такую малую толику, а получаю за нее такую большую благодарность, право, мне совестно перед вами.

Монахи провели ее в самое лучшее помещение при монастыре и заботливо устроили на ночлег. На другой день настоятель Лунный Блик пригласил Сюна к себе, стал беседовать с ним о сочинениях древних мудрецов и учить тайнам магии. Сюн оказался способным учеником: скажешь ему об одном — а он уже усвоил в десять раз больше. Госпожа Ван постепенно приходила в себя от пережитых потрясений. Сюн подрастал. Тревожные мысли о судьбе родины все чаще одолевали его.

Шло время. Сюну исполнилось пятнадцать лет. Стал он еще более крепок телом и тверд духом. Однажды пришел он к матери и сказал:

— Мне уже пятнадцать. Настоящий мужчина не может до старости сидеть в монастыре да разглядывать статуи святых. Я хочу покинуть горы, побродить по свету, узнать, что делается в столице.

Госпожа Ван пришла в ужас.

— Ты уйдешь в неведомые края за тысячи ли, что же будет со мной? В таком случае мы отправимся вместе!

Сюн не стал с ней спорить и пошел к настоятелю.

— Я только что говорил с матушкой и сказал ей, что хочу побродить по свету, дабы узнать, что происходит в стране. Но матушка не отпускает меня одного. Прошу вас, учитель, уговорите ее отпустить меня, дать мне возможность проявить свои способности.

Лунный Блик улыбнулся.

— Твои слова достойны настоящего мужчины!

Он побеседовал с госпожой Ван, поведал ей свои мысли о