*****

После 11-го сентября сотрудники ЦРУ ожидали, что топор подотчетности падет в любой момент. Бюрократия, живое, дышащее существо, боялась за свою жизнь. Сотрудники штаб-квартиры ожидали, что высокопоставленные руководители Управления будут уволены. Поговаривали даже, что «седьмой этаж», где обитали высшие мандарины ЦРУ, будет вычищен.

Но ничего этого не произошло.

Для ЦРУ это была прекрасная возможность для проведения чистки и реформ, но дни сменялись неделями, а ничего не происходило. Через несколько месяцев бюрократия почувствовала, что может выжить. К ней вернулась уверенность, и вместо того, чтобы трусить и ждать наказания, она воспряла духом, постаравшись уйти от ответственности за провал разведки, возложив вину на ФБР. Директор ЦРУ Тенет заявил, что на самом деле никакого провала разведки не было.

К концу декабря, примерно в то же время, когда бен Ладен сбежал от американских войск в Афганистане, поток одобрений штаб-квартиры моих операций прекратился — в Лэнгли вернулись к привычному режиму работы.

В средствах массовой информации стали появляться ошибочные сообщения о том, что Управление подготовило предупреждения о готовящихся терактах, которые были проигнорированы президентом.

К марту 2002 года бюрократия уже была уверена, что головы не покатятся, и полагала, что ее методы работы — избегание риска, создание управленческих слоев — оправдались. Опираясь на уверенность в том, что то, что работало в прошлом, будет работать всегда, бюрократия вернулась сильной, как никогда ранее.

*****

Но это не значит, что ЦРУ не пришлось немного подправлять ситуацию. Оно потерпело самый серьезный провал в своей истории, и должно было ответить на несколько острых вопросов Конгресса. Вернувшись к старым трюкам, в Управлении пообещали реформировать секретную службу, набрав больше оперативных сотрудников, работающих под неофициальным прикрытием.

ЦРУ заявило Конгрессу, — так, как оно всегда делало со времен окончания Холодной войны, — что современные объекты разведывательного интереса, особенно террористические, не посещают дипломатические вечеринки с коктейлями.

Эта идея нравилась Конгрессу и раньше. Как мне однажды обьяснил во время посещения штаб-квартиры один высокопоставленный бюрократ и руководитель Контртеррористического центра: «Конгресс ведь даже не сказал нам, чтобы мы убирались из наших посольств. Конгрессмены просто сказали нам, что то, как мы работаем сейчас, не работает, и они хотели бы знать, что мы собираемся с этим делать. Поэтому мы снова предложили уйти из посольств, и Конгрессу это понравилось».

Конгресс значительно увеличил финансирование Управления и выделил миллиарды на расширение разведывательных программ, не относящихся к Государственному департаменту.

Я был настороже, потому что видел, как многие коллеги были принесены в жертву идее, что ЦРУ уберется из посольств. Управление десятилетиями обещало это сделать, уже истратило на это много миллионов, но сподобилось набрать лишь несколько эффективных оперативных сотрудников. Бюрократия ненавидела идею работы, не связанной с Государственным департаментом — ведь бюрократия, ее жизненная сила, ее система офисов и уровней управления, обслуживалась системой посольств, от которой она не желала отходить и впредь.

*****

Во время своего очередного визита в штаб-квартиру я подслушал разговор нескольких человек о «Крестном отце».

— Моя секретарша сказала, что поступил срочный звонок, и передала мне трубку, — произнес один человек. — Мне сообщили, чтобы я не пускал его в здание и как можно скорее сменил замки на дверях и комбинации на сейфах.

— Ничего себе, какая дикость, — ответил кто-то. — Этот же парень проработал у нас очень долго. Интересно, что он сделал не так?

— Не знаю, но его пропуск был аннулирован, а допуски секретности были отозваны.

Эта новость меня огорчила, почти повергла в депрессию. Я многому научился у «Крестного отца» и всегда считал его одним из лучших сотрудников Управления. Лишь немногие в ЦРУ понимали то, что понимал он, — как сделать звонок. Больше я его не видел.

В Лэнгли ходили слухи, что он провалил какую-то бухгалтерскую отчетность. У него была репутация человека, небрежно обращающегося с деньгами, хотя многие сомневались, что он когда-либо умышленно украл хоть пенни. Как бы там ни было, мне его очень не хватало. Он казался неуязвимым, но в конце концов его постигла та же участь, что и любого другого оперативника.

*****

С маниакальной энергией, в пыли и дымке неразберихи после 11-го сентября, бюрократия обратила свой взор на сотрудников, служивших в то время на местах и не работавших под дипломатическим прикрытием Государственного департамента.

Управление заявило Конгрессу, что будет наращивать свои оперативные усилия с сотрудниками, работающими под неофициальным прикрытием, но на самом деле начало сокращать число таких оперативников на местах. Логику противоречивых действий Управления трудно было объяснить. Возможно, там решили, что сначала можно провести полную зачистку разведывательных операций, осуществлявшихся вне линии Государственного департамента, а затем приступить к их наращиванию. Но какова бы ни была причина, давление на сотрудников, работавших под легендированным прикрытием, усилилось.

Оперативники, служившие за границей, использовали средства Управления для покупки портативных компьютеров, чтобы использовать их в своей шпионской деятельности. Строгие правила запрещали государственным служащим использовать казенное имущество в личных целях, но для сотрудников, не являвшихся сотрудниками Государственного департамента, эти правила были более щадящими. Нам было разрешено использовать приобретенные на правительственные средства компьютеры в личных целях, что отражало иную рабочую обстановку.

Однажды кто-то из умных бюрократов в штаб-квартире понял, что сотрудники, не относящиеся к Госдепу, стали считать компьютеры своей личной собственностью, забыв, что они являются собственностью правительства США. Одну вещь этот чиновник знал точно: хотя оперативникам разрешалось использовать компьютеры в личных целях, на них нельзя было просматривать порнографические сайты.

Поэтому когда наши сотрудники приезжали в Вашингтон, этот парень начал просить просмотреть их ноутбуки, а затем проводил криминалистическую экспертизу компьютеров на предмет наличия порнографии, поскольку компьютеры сохраняют информацию о посещенных сайтах даже в том случае, если, к примеру, пользователь замел следы.

Около 10 процентов служебных ноутбуков использовались для посещения порнографических сайтов, и в штаб-квартире использовали эти данные, чтобы испортить карьеру и заграничные командировки примерно 10 процентам наших людей.

Оперативники, подвергнутые дисциплинарному взысканию за наличие порнографии на своем компьютере, естественно, не хотели об этом говорить. Гениальность «порнографического расследования» заключалась в том, что против него невозможно было ничего возразить. Ни один американец не захочет, чтобы федеральный служащий просматривал порнографию на своем рабочем компьютере. Один сотрудник попытался было дать отпор, и в отместку бюрократия распространила слух, что хранящиеся на его компьютере материалы были детской порнографией. Это была явная ложь, — если бы это оказалось правдой, оперативника не просто бы уволили, его бы арестовали, — но слух