КПК Чэнь Дусю отверг указание Москвы по китайскому вопросу. Он заявил, что крестьянское движение в Китае еще не набрало должной силы, что единый антикоммунистический фронт реакционных сил еще не сформировался и поэтому не следует торопиться с решением аграрного вопроса. Указание Коминтерна о создании коммунистами собственных вооружённых сил Чэнь Дусю назвал утопией, равно как и предложение об учреждении военно-революционных трибуналов. К началу 1927 г. в КПК было уже около 25 тыс. членов, причём более половины составляли рабочие. Однако преобладающее большинство её членов лишь недавно приобщилось к политической борьбе, и было мало знакомо с коммунистическими идеями. Костяк профессиональных революционеров был малочисленен, связи руководящего ядра партии с низовыми местными организациями слабы.

С конфиденциальной телеграммой Политбюро ЦК ВКП(б), полученной 31 мая, находившийся в Ухане представитель Исполкома Коминтерна М. Н. Рой самовольно ознакомил Ван Цзинвэя, собиравшегося на встречу с Фэн Юйсяном в Чжэнчжоу. Ван Цзинвэй, в свою очередь, в последующем сообщил о содержании телеграммы Фэн Юйсяну, а затем и Чан Кайши.

Указания Коминтерна дали Ван Цзинвэю официальный предлог для разрыва уханьского правительства с КПК и, как следствие такого шага, – для разрыва с Коминтерном и Советским Союзом.

Неспособность объективно оценить складывавшуюся обстановку представителями многочисленных структур в Китае и, в первую очередь IV-го управления РККА и ИНО ГПУ привели к тому, что в Политбюро ЦК ВКП(б) продолжают приниматься постановления о «накачивании» китайских милитаристов оружием:

«ИЗ ПРОТОКОЛА № 111 (ОСОБЫЙ № 89)

ЗАКРЫТОГО ЗАСЕДАНИЯ

ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)

Москва, 16 июня 1927 г.

Слушали: 2. – О Китае, (тт. Ворошилов, Карахан).

Постановили: 2. – а) Разрешить отпуск Фэн Юйсяну из специальных запасов в Урге:

1) винтовок 3000,

2) винтпатрон[ов] 5000000,

3) 3-х дм. снарядов 5000,

4) орудий 4.

б) Поручить Киткомиссии соблюсти особые меры предосторожности и конспирации при отправке оружия

…

ж) Принять предложение т. Ворошилова об отправке уханьскому правительству, согласно принятому ранее решению, из установленных сумм».

В июне 1927 г. о поддержке Чан Кайши заявил считавшийся просоветской фигурой христианский милитарист Фэн Юйсян, распространивший «белый террор» на территории, подконтрольной своим армиям. После этого Политбюро ЦК ВКП(б) решило послать телеграмму в Ханькоу, в которой указывалось:

«Блок Фына с Чан Кайши есть фактический блок против действительно народной революции… мы считаем необходимым: 1) Фыну заявить, что ввиду занятой им позиции… Коминтерн прекращает с ним отношения…».

И. В. Сталин требовал непримиримой борьбы с Чан Кайши и финансирования лево-гоминьдановского правительства в Ухане. Он писал: «Стоит… отдать Ухану лишних 3–5 миллионов, лишь бы… Ухан не сдаётся на милость Нанкину и деньги не пропадут зря».

В начале июня уханьские войска ценой больших потерь вышли в Хэнань и соединились с частями Фэн Юйсяна. Войскам Чжан Цзолиня было нанесено серьёзное поражение. Для похода на Нанкин Ухань запросил ещё 15 млн рублей.

19 июня 1927 г. Фэн Юйсян встретился с Чан Кайши. В результате переговоров были достигнуты следующие договорённости: М. М. Бородин должен был покинуть Китай; члены ЦИК Гоминьдана в Ухане должны были присоединиться к ЦИК Гоминьдана в Нанкине, а тем, кто отказывался от этого шага, разрешалось взять «отпуск» и выехать за границу; Тан Шэнчжи со своими войсками должен был перейти под командование Чан Кайши.

Тем временем была проведена замена представителя Коминтерна – проштрафившегося индуса М. Роя. Он «был отозван лишь ввиду одной организационной ошибки», изложенной в следующим образом сформулированном постановлении Политсекретариата ИККИ от 22 июня 1927 г.: «Немедленно отозвать т. Роя с его поста представителя ИККИ за показанную им некоторым членам ЦК Гоминьдана телеграмму, которая была адресована только тт. Б[ородину], Р[ою] и Л[юксу] (Пличе, советский консул в Ханькоу. – Авт.). И которую ни в коем случае нельзя было показывать никому другому».

М. Н. Роя заменил В. В. Ломинадзе, прибывший в Ханькоу в июне 1927 и настроенный и действовавший в духе наступательной тактики. Новое руководство КПК отказалось от тактики политического манёвра и предприняло отчаянную попытку контрнаступления на Гоминьдан.

После перехода Фэн Юйсяна на сторону Чан Кайши военно-политическая обстановка в противостоянии Уханя Нанкину резко изменилась в пользу Нанкина. Размежевание происходило и внутри руководства уханьского Гоминьдана. Однако Москва всё ещё питала иллюзии, связанные с Ван Цзинвэем и была готова к финансовым вливаниям в Ухань.

Противостояние двух гоминьданов сходило на нет. Однако по-прежнему принимались постановления о переводе денег, на сей раз в Ухань.

«ИЗ ПРОТОКОЛА № 112 (ОСОБЫЙ № 90)

ЗАСЕДАНИЯ ПОЛИТБЮРО ЦК ВКП(б)

Москва, 23 июня 1927 г.

Слушали.5. – О Китае, (тт. Ворошилов, Карахан).

Постановили: 5. – а) Перевести в распоряжение уханьского правительства ещё 2 миллиона рублей.

б) В отношении просьбы о новом займе в размере 15 миллионов долларов сообщить, что в настоящий момент не можем удовлетворить этой просьбы, но не отказываемся вновь обсудить её в дальнейшем. Просим на ближайшее время рассчитывать на постепенную реализацию первого займа, который необходимо оформить. Дополнительные посылки денег связываем особенно с созданием надёжных военчастей. Потребовать сообщения, что делается для этого.

в) Поручить Киткомиссии на основе этих директив составить ответ Политбюро ЦК Гоминьдана и внести на утверждение Политбюро

г) Поручить Киткомиссии точно подсчитать, сколько уже реализовано из займа уханьскому правительству, и составить ориентировочный план дальнейшей его реализации, согласовав его с Наркомфином и Наркомторгом.

д) Утвердить предложение т. Бухарина о посылке следующих телеграмм

от ИККИ:

„Бородину, Галину, Рою.

Предлагаем Рою вернуться [в] Москву. Посылаем вместо него другого товарища как представителя КИ. Роя отзываем за нарушение дисциплины. Бородину вменяем в обязанность проводить директивы, а не тормозить их. Старые директивы полностью подтверждаем и категорически настаиваем [на] их выполнении“».

Но принятые вскоре – в первой половине июля 1927 г. – постановления Политбюро ЦК ВКП(б) и ИККИ положили конец надеждам, связанным с уханьским правительством и практически с уханьским Гоминьданом. В этих документах говорилось, что Ухань становится контрреволюционной силой, что верхушка Гоминьдана прикрывает контрреволюцию.

Во всех документах той эпохи и в последующем период с 1925 по 1927 г. обозначен как национальная революция. Начало революции предлагается отсчитывать от событий 30 мая 1925 г. – расстрела английской полицией демонстрантов в Шанхае. Логичнее, если уже появляется желание найти точку отсчёта, начало революции вести от 1 июля 1925 г., когда в Гуанчжоу было провозглашено создание национального правительства Китайской Республики, которое объявило о приверженности трём приниципам Сунь Ятсена. Определять же завершение национально-освободительной революции декабрём 1927 года, когда шли «арьергардные бои национальной революции», которые будто бы привели только к временному поражению демократических сил, или же «восстановление национальной государственности как важнейшего рычага национально-освободительной революции» некорректно. К тому же «арьергардные бои» и «восстановление государственности» – вещи не одного порядка. Более того, общеизвестно, что восстановление китайской государственности произошло не в 1927 г., а в конце 1928 г., и было оно далеко не полным