Мы ехали два часа и всё это время, от Гольяново и до самого Серпухова, пассажирка вводила меня в курс дела, как будто готовя к новой жизни: нужна ли девушке в эскорте «основная профессия», та, которую можно предъявлять всему миру при необходимости (оказалось, нужна: не обязательно быть нанятым по-настоящему, можно просто иметь ноутбук и ходить в коворкинг, этого достаточно, чтобы у окружающих сложилось нужное впечатление), что говорить мужу о своих отлучках, как осуществлять нетворкинг и прочие маркетинговые мероприятия.

Я слушал без интереса и слегка психовал: ехать в Серпухов я изначально не собирался, но отказать при смене адреса на далёкое Подмосковье – не решился, цена поездки обещала быть внушительной.

По прибытии путана пересела в чёрный «порш» с тульскими номерами, а я пожелал ей удачи, завершил поездку, проверил поступление оплаты на баланс и стал соображать, как бы мне теперь ловко схватить заказ обратно в Москву.

В приложении водителя для этих целей есть специальные режимы «по делам» или «домой», когда сервис кидает тебя именно на те заказы, которые по пути к выбранной точке на карте. Без этого застревать в подмосковных городах опасно, может закрутить по местности, засосать, и домой не вернёшься. Особенно, если включать «эконом», а без него ловить в сторону Москвы тут даже в теории нечего.

Заказ прилетел почти сразу, из соседнего дома в Мещерском. Да, не до самой Москвы, но явно по пути, я жадно его принял и пополз в сторону подачи. Как говорят у нас в такси, лучше экономная синица в руке, чем комфортплюсный журавль через два часа ожидания.

Мне открылась тревожная картина, та самая, при которой нужно очень внимательно успеть проверить клиента на адекватность. У подъезда стояла старушка с котом и два лба в спортивных костюмах.

– Братик, надо маму отвезти, по красоте, помоги ей там выйти и с сумками, хорошо? Мы доплатим, сколько нужно, братик, – начал ныть сын, пока второй укладывал пакеты в багажник.

Сбегать было всё равно поздно, так что я кивнул: конечно, помогу с сумками, не волнуйтесь.

Детина достал мятые сторублёвые купюры и торжественно вручил их мне:

– Вот, это тебе за хлопоты, а оплату я на карту пришлю, добро?

Я продиктовал ему свой номер телефона.

– По дороге заскочите в Русское поле, тётке пакет один отдай, зелёный, хорошо? Я доплачу, сколько нужно. Это здесь, за Клином.

Ситуация ухудшалась стремительно: копеечная поездка обрастала таким количеством потенциальных проблем, что я уже начинал сильно жалеть о своей неосмотрительности.

– Да не волнуйся ты, просто в Русское поле заедешь, отдашь сумку тётке, а потом в Мещерское. Я заплачу. Знаешь, кто я?! Полковник МВД, начальник серпуховского УФМС!

В этом я был абсолютно уверен: менты, особенно полковники, в моём представлении выглядят именно так.

– А брат мой, – он показал пальцем на того, кто клал вещи в багажник, – ОБНОНом руководит в юго-западе. Если нужно что-то с паспортами, это ко мне, если с наркотиками, это к нему, понимаешь? Только довези маму, прошу тебя. Ты еврей?

– Нет, таджик. Мне начальник ОБНОНа ничего лишнего не положил туда?..

Братья громко заржали и оба записали себе мой номер в телефон как «никита таджик таксист».

– Тем более, если таджик… Ты тоже запиши мой номер… Мало ли что…

– Мы теряем время! – проворчал я.

– О! Я запомню! Это сильно: «Мы теряем время». Я запомню. Прямо в точку, когда надо сдвинуть с места ситуацию. Сильно… «Мы теряем время!»

Через два часа приключений я высадил старушку с котом у жутковатой панельной пятиэтажки, помог занести вещи, пересчитал сумму в рублях сотенными купюрами, лежащими комком на переднем правом, раз 15 позвонил полковнику УФМС, убедил его в необходимости заплатить мне полную стоимость, получил щедрый пьяный перевод на карту и поплёлся в сторону дома.

* * *

– А может что-то попроще? Помолодёжнее? – Пассажирка показала пальцем в сторону дисплея магнитофона, произнеся это притворно вежливым тоном, давая понять, что вот-вот взорвётся.

На том дисплее было написано Buena Vista Social Club. Согласен, согласен, это не совсем таксишный формат. Но от них же совершенно невозможно оторваться! Вот и сегодня: включил – и не могу оторваться.

Конечно, я бы спросил у девушки, всё ли в порядке с музыкой, но мы даже не успели тронуться от перрона Шереметьево, как прозвучала просьба чего-то попроще. Чёрт.

Я молча кивнул и взял в руки телефон.

– Монеточку? – уточнил я спокойным тоном.

– Да не надо Монеточку! Почему сразу Монеточку? – Пассажирка перешла на крик: – Я всю неделю в Шарме вашу Монеточку у бассейна слушала! У этих дебилов из телефонов сплошная Монеточка!

Ладно, думаю, девушка с отдыха вернулась. Из Египта. Одна. Возможно, отдохнула неудачно. Монеточка, опять же, у бассейна… Я бы тоже был на взводе.

– После Монеточки я рекомендую именно их. – я показал пальцем на дисплей, на котором всё ещё было написано Buena Vista Social Club и продолжил вкрадчивым голосом:

– Забудьте про Шарм, про арабов, про магнитики и ракушки. Представьте себе, что вы у бассейна… Карибского. – Я слегка прибавил громкость любимой Veinte Anos.

Я поглядывал в зеркало. Пассажирка смотрела в окно, как будто обиделась на меня за что-то. Но я не останавливался.

– И вот вы у бассейна Карибского. Вам принесли «Куба либре». Рядом небольшая эстрада, и на ней эти старички выступают.

Зачем я пошёл ва-банк? Сам не знаю. С другой стороны, хуже точно не будет. Я сделал ещё чуть громче.

– И перед сценой уже появляются пары и танцуют. А вы сидите с «Куба либре». И делаете глоток. И подходит кубинец загорелый и протягивает руку, приглашая на танец. Вы танго танцуете?

Девушка молчала секунд десять, но потом произнесла тихим голосом:

– Танцую. Я танцами десять лет занималась…

Я продолжил невозмутимо, будто другого ответа и не ожидал услышать:

– Вот, видите. А вы говорите, Шарм и Монеточка. Эти старики – совершенно космические.

Всю дорогу до Красина мы молчали. Наконец, заехали во двор дома, и я остановился перед подъездом. Я вышел и достал чемодан из багажника.

– Спасибо вам. Вы случайно не знаете, на Кубу сейчас туры вообще продают?..

* * *

Нормальную парикмахерскую барбершопом не назовут: я сидел именно в ненормальной, где парикмахеры, называющие себя барберами, со сплошь татуированными руками, стригли те же волосы теми же ножницами, но в три раза дороже.

«Вот ты радовался последнему заказу за две с половиной», продолжал мой внутренний голос отвратительным тоном, «а сейчас за эту причёску сколько отдашь,