«Телевизионка» была полным-полна народом. В числе прочих, сидели и наши предшественники.

– Всех приветствую, господа! Ну как, по Любе не скучаете?

– Да ну, Иваныч, <фигли> ты её вспоминаешь? – ответил врач Анцыферов. – Она теперь при встрече со мной сразу рожу воротит. Ну её на х***ен! Сейчас аж дышится легче! И на работу идёшь с желанием, и с работы – как человек! Мы сутки отработали, и ничего, всё нормально, никто нас не заездил.

– Да не то слово! – согласился врач реанимационной бригады Воробьёв. – Ведь страшно вспомнить, что было! Нас на всё подряд гоняли, вообще без разбора. Я её спросил: ты видишь разницу между реанимационной и общепрофильными бригадами? Но она же непробиваемая, у неё только один ответ: вызовов много и должны все бригады работать.

– Но тут в основном Галина виновата, – сказал я. – Она как старший врач должна была порядок навести.

– Да и Димка до неё был не лучше, – ответил Анцыферов. – Старший врач – это дирижёр, а дежурная смена – оркестр. Вот только х***новые у нас дирижёры. Помнишь, Иваныч, Макарову?

– Ну что ты спрашиваешь! Лидию Тихоновну грех не помнить. Конечно, она была эталоном старшего врача. Такого даже представить нельзя, чтоб в её смене кто-то без контроля оставался. Интересно, жива ли?

– Говорят, жива и в своём уме, а уж ей, наверно, под девяносто.

Объявили конференцию. Из доклада старшего врача о смертях, особо запомнилась одна. В комнате коммунальной квартиры повесилась пожилая женщина семидесяти с чем-то лет, а приехавшая бригада всего лишь законстатировала. Казалось бы, ничего тут нет особо примечательного. Но соседи рассказали, что эта бабуля большую часть жизни провела в местах не столь отдалённых. Страдала она многими болячками, от которых и не надеялась избавиться, да видать ещё и не смогла полностью адаптироваться к свободе. Поэтому и стала она искать свою смерть.

Поначалу какими-то окольными путями это делала. Страдая гипертонией, практически постоянно чифир пила в надежде на то, что умрёт от высокого давления. Что и говорить, странный и неэффективный способ она выбрала. С жизнью вряд ли бы рассталась, а вот заполучить инсульт, оставшись парализованной и беспомощной, могла запросто. Но видимо всё она поняла и решила вопрос радикально.

Закончив доклад оперативно, старший врач сообщила:

– У нас тут такое ЧП ночью случилось… Я просто в шоке, потому что ни разу с таким не сталкивалась. Фельдшеры Тимофеева и Потёмкина повели в машину дедушку восьмидесяти двух лет…

– Извините, перебью, – нахмурившись, сказал главный. – Что за диагноз у него, откуда и зачем повели в машину?

– ОКС без подъёма[16]. Повели из дома в машину, чтоб увезти в кардио. Ну вот, а около машины он поскользнулся и упал в воду. Пришлось обратно возвращаться в квартиру, переодеваться. А как только усадили в машину, у него началась сильная загрудинная боль. Когда приехали в кардио…

– Стоп, Галина Владимировна! – прервала начмед Надежда Юрьевна. – Я не поняла, в машине они ему повторную ЭКГ сняли и обезболили?

– Вот в том-то и дело, что нет! ЭКГ сделали в кардио, там инфаркт вылез, как положено, с подъёмами. Мне звонила оттуда дежурный врач, очень сильно ругалась, что пациента не обезболили, да ещё и пешком привели, а не на каталке. Но она их всё-таки заставила м***фин уколоть.

– <Распутная женщина>! – беззвучно, но понятно выругалась Надежда Юрьевна и хлопнула по столу ладонью. – Вероника, а где твоя напарница?

– Она ушла, ей надо было пораньше, – ответила Тимофеева.

– Вы объяснительные писали?

– Нет.

– Значит, домой не уйдёте, пока не напишете и не принесёте мне лично. А Потёмкину вызывайте прямо сию минуту, Галина Владимировна! Пусть приходит, приползает, приплывает, но чтоб у меня она была!

– А что писать-то? – спросила Тимофеева.

– А то и пишите, почему помощь не оказали по стандарту, почему повторно не сделали ЭКГ, почему больной шёл своими ногами, а не на носилках!

– Надежда Юрьевна, ну ведь это было ночью, кто его потащит? Мы его всё равно бы не донесли! Мы же не лошади!

– Вероника, когда нести некому, значит, вызываем МЧС-ников!

– Да что они, специально поедут больного тащить?

– Представь себе, поедут! Всё, как напишешь, сразу идёшь ко мне. Разговор у нас будет очень серьёзный. Коллеги, в свете случившегося, напоминаю, что при ОКС без подъёмов помощь оказываем такую же, как и с подъёмами. В том числе, обязательно делаем м***фин. Нет, у меня всё это в голове не укладывается… Никогда не думала, что такое может быть…

По Надежде Юрьевне стало видно, что её давление сильно подскочило. Да и неудивительно, ведь столь вопиющие непрофессионализм, пофигизм и безответственность, вряд ли кого-то оставят равнодушными. Этим девчулям очень сильно повезло, что обошлось без трагического исхода. Хотя думается, что даже в таком случае, у них бы всё равно не получилось осознать свои нарушения. Утешает здесь только одно: грамотных и ответственных работников пока ещё подавляющее большинство.

Далее главный врач обратился к главному фельдшеру:

– Андрей Ильич! Мне очень не хотелось выносить этот вопрос на публику, но всё-таки придётся. Я давал вам срок две недели, чтоб освободить часть подвала. Вчера вы должны были доложить, но ни ответа ни привета я от вас не услышал. Непонятно, в чём загвоздка? Вы сами сказали, что всё оборудование там давно списано, с баланса снято. Что вы, как Плюшкин, всякий хлам бережёте?

– Игорь Геннадьевич, я не берегу. Просто никак вопрос не решу об утилизации. Кардиографы и дефибрилляторы просто так в мусорку не выбросишь. Да там ещё много чего.

– Ну и когда вы планируете этот вопрос решить?

– Завтра уже точно приедут и заберут.

– Ладно, со сложной техникой всё понятно. Но ведь там ещё завалы всякой ерунды, которую можно просто выбросить. Например, пустые индивидуальные аптечки, футляры для многоразовых шприцов, какие-то фуфайки, сапоги. Что случится, если это просто взять и выбросить?

– Хорошо, Игорь Геннадьевич, – тяжко вздохнув, покорно сказал главный фельдшер. – Сегодня же выброшу.

После конференции Андрей Ильич меня остановил:

– Юрий Иваныч, пойдём со мной в подвал, может, чего возьмёшь себе. А то поздно будет.

– А разреши, Андрей Ильич, я своих парней приведу? Может, они тоже что-нибудь присмотрят?

– Давай, веди.

В подвале был настоящий Клондайк, аж глаза разбежались. Понабрали мы всякой всячины. У меня аж два полных пакета получились. Взял я несколько пластиковых контейнеров для шприцов, в них хорошо семена замачивать, три металлических контейнера для игл, чтоб хранить всякую мелочь типа