Когда на третий день Советское правительство сделало заявление об аварии на Чернобыльской АЭС, все стало на свои места.
Так на СФ начиналась история, связанная с Чернобыльской катастрофой. Именно с этого флота специалисты, связанные работой с радиацией, в первую очередь направлялись в Чернобыль.
* * *
Сейчас этому ребенку более 35 лет, а тогда он стучал в животике мамы. Заботливый папа спрашивал старшего товарища (он же ученый – кандидат медицинских наук), можно ли беременную жену отправлять к родителям в Гомель.
Это было в конце апреля 1986 года, когда объявили о взрыве одного из реакторов на Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Этому периферийному ученому не было ничего известно о том, какая радиационная обстановка имеется в ближайшем от взрыва белорусском городе. И только, исходя из врачебной заповеди «Не навреди», сразу предложил оставить жену здесь, в Североморске в столице ядерного Северного флота. И что же получилось? Ребенок родился. Отец, отслужив на СФ, стал заведующим кафедрой гигиены в Гомельском медицинском институте.
Этими двумя эпизодами начиналась моя связь с известным событием – аварией на Чернобыльской атомной электростанции.
Авария на Чернобыльской атомной электростанции 26 апреля 1986-го года по своим масштабам не имеет равных в мировой практике. Она поставила перед обществом ряд грандиозных проблем, в том числе в медицинской сфере. Авария нанесла удар по психическому состоянию людей во всём мире.
В числе неотложных медицинских мер, прежде всего, было оказание помощи пострадавшим в момент аварии. По мнению отечественных и зарубежных учёных, эта работа советских медиков, с точки зрения существовавших требований, была выполнена на высоком уровне.
Другой стороной проблемы являлось максимально возможное снижение радиационного воздействия на ликвидаторов и население с целью предупреждения ближних и отдалённых эффектов. Осуществление этих мер было организовано под руководством Правительственной комиссии СССР. При этом важную роль сыграли заранее разработанные способы защиты населения, радиационно-гигиенические критерии и нормативы.
Огромное значение в профилактике облучения имеет регламентация дозового предела облучения для населения и лиц, участвующих в ликвидации последствий аварии. В этих условиях на первый год были установлены временные допустимые уровни (ВДУ) для населения 100 мЗв (50 мЗв для внешнего облучения и 50 – для внутреннего), в 1987-м году они снижены до 30 мЗв.
Большую сложность представлял вопрос установления дозового предела облучения для ликвидаторов. Только благодаря позиции специалистов медицинской службы, главного гигиениста Минобороны профессора генерал-майора медицинской службы В.Г. Чвырёва, удалось нормировать дозу не по уровню военного времени, на чем настаивали некоторые военачальники. Для ликвидаторов был установлен предел 25 бэр (рентген) на первом этапе работ, в последующем он постоянно снижался и достиг 5 бэр.
С целью предупреждения попадания радиоактивных веществ внутрь организма уже 3 мая 1986-го года было утверждено в Министерстве здравоохранения СССР "Временное допустимое содержание радиоактивного йода для питьевой воды и пищевых продуктов", а 30 мая 1986-го года – временные допустимые уровни на номенклатуру пищевых продуктов, плодоовощную продукцию, медицинские препараты и лекарственное сырье. Эти нормативы содержались в приказах министра обороны СССР. Одновременно устанавливались нормативы радиоактивного загрязнения транспорта, обуви, одежды, белья.
Для медицинской службы Вооружённых Сил СССР авария на ЧАЭС и ликвидация её последствий стала практически моделью современной войны с фактическим присутствием радиационного фактора.
Одним из основных условий успешного выполнения этих задач явилось эффективное медицинское обеспечение войск в районе ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС (ЧАЭС) и, в частности, проведение действенных санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий, позволивших предупредить эпидемические вспышки инфекционных заболеваний и лучевых поражений личного состава.
Основные направления профилактической работы медицинской службы в условиях ликвидации аварии включали:
– профилактику острых поражений личного состава ионизирующим излучением и отдалённых последствий его воздействия;
– профилактику эпидемий острых кишечных инфекций (ОКИ), острых респираторных инфекций (ОРИ) и других инфекционных заболеваний среди личного состава войск и населения;
– профилактику травматизма, отравлений, несчастных случаев и гибели военнослужащих.
Территория вокруг тридцатикилометровой зоны была разделена на секторы. Войска, санитарно-эпидемиологические отряды (СЭО) формировались и именовались по округам: Белорусский, Киевский, Одесский (до этого был ещё и Прикарпатский – упраздненный впоследствии сектор).
Профилактическая работа осуществлялась медицинскими службами воинских частей, тремя санитарно-эпидемиологическими взводами отдельных медицинских батальонов (омедб), семью санитарно-эпидемиологическими взводами механизированных полков Гражданской обороны, тремя СЭО секторов, врачами-гигиенистами оперативной группы Гражданской обороны СССР и оперативной особой зоны – район самой ЧАЭС.
Основными направлениями проведения санитарного надзора, который я организовывал и в котором работал, являлись учёт и паспортизация объектов, контроль за размещением воинских частей, организацией питания, водоснабжения, банно-прачечным обслуживанием, удалением твёрдых и жидких отходов как обычных, так и радиоактивных. С учётом воздействия на личный состав ионизирующего излучения важным направлением санитарного надзора явилась организация и осуществление радиационного контроля в местах дислокации войск и проведения дезактивационных работ.
Организация и выполнение командованием, службами тыла и медицинской службой воинских частей любых мероприятий в зоне ЛПА на ЧАЭС было связано со следующими общими особенностями.
Впервые крупная группировка войск привлекалась для ликвидации последствий крупномасштабной радиационной аварии. Размещение личного состава и работа проводились под постоянным воздействием ионизирующего излучения.
Воинские части были размещены в относительно короткий срок на не обустроенной территории.
Руководящий состав оперативных групп, командование и рядовой состав воинских частей не имели опыта службы и деятельности в данных условиях. Срок работы в зоне ЛПА был ограничен в связи с установленным дозовым пределом, что вызвало необходимость частой смены воинского контингента.
Рядовой, частично и офицерский состав воинских частей, комплектовались приписным контингентом, то есть лицами, прошедшими воинскую службу, имеющими трудовую закалку и жизненный опыт. Тем не менее, отрыв от дома в мобилизационном порядке сказывался на настроении солдат.
В одном из выездов в воинскую часть водитель моего служебного УАЗа вздыхал, и я спросил его о причине грусти. «Мой сосед, с которым призвались в один день из Туапсе, уже уехал домой досрочно» «Почему досрочно?». «Он работал в режиме аиста. Вы же слышали песню «Аист на крыше» Софии Ротару?». Это означало, что сосед был в том подразделении, которое выполняло работы по удалению остатков разрушенного реактора с крыши энергоблока. Известно, что после взрыва самой опасной в радиационном плане была крыша четвёртого энергоблока. Смесь ядерного топлива с графитом в виде кусков разрушенного реактора давали высочайший уровень радиации на площадях крыши. Попытки использовать механо-электрический робот для сбора и сброса этих осколков в воронку от взрыва не удались, робот выходил из строя по причине воздействия на
