В 4.50 Военный совет КБФ4 объявил по флоту о начавшейся войне с Германией. В 6.30 командование базы получило приказ начать план прикрытия.

Вечером 22-го июня немецкий передовой отряд 291-ой пехотной дивизии – 403 велосипедный батальон, занял Руцаву.

О начале войны жители города узнали лишь в двенадцать часов дня, после выступления наркома

иностранных дел Молотова…

«Это война», – сказала бабушка…

После ухода отца спать никто не ложился. У всех было какое-то тревожное предчувствие. Внезапно раздались взрывы – это первые бомбы накрыли город. Дом изрядно тряхануло. Мы инстинктивно бросились к окнам. Было видно, как загорелась больница. Где-то вдали раздался вой пожарных сирен. «Это война», – сказала бабушка.

Мы выскочили на улицу. Вокруг люди громко о чём-то говорят, всюду раздаются крики, кто-то плачет навзрыд. Слышался вой пожарных машин. Несколько семей из нашего дома спустились в подвал, о существовании которого мы и не подозревали. Я и мама последовали за ними. В подвале стояла гнетущая тишина. Как потом неоднократно вспоминала бабушка, жильцы, видимо, ещё побаивались наших военных.

Налёты следовали один за другим. Глухие взрывы сотрясали дом. И вот наступила тишина. Очень хотелось думать, что это была только провокация и всё закончилось. Вместе со всеми выходим на улицу. Картина, открывшаяся перед нами, ужаснула. Приморская сторона города, с деревянными курортными строениями, горела. В воздухе гарь, пепел. Чадящий дым закрыл горизонт. Несколько деревянных домов горят пылающим костром. Языки пламени рвутся вверх, поедая всё то, что ещё несколько минут назад называлось домами. Ветер уносит чёрный дым со стороны моря в сторону города.

Несколько десятков человек безучастно стоят в отдалении. Можно только представить, что чувствовали эти люди в одночасье лишившиеся крова над головой. С воем подъезжает пожарная машина.

До твоего появления на этот божий свет оставалось тридцать четыре дня трагедий, слёз, позора и смертей в этом просыпающимся в кровавой заре городе под липами.

Военную доктрину СССР в те времена можно было определить словами из песни: «Если завтра война, если завтра в поход… если враг нападет… и на вражьей земле мы врага разгромим малой кровью, могучим ударом…»

ИЗ ИСТОРИИ ОБОРОНЫ ГОРОДА

23 ИЮНЯ 1941 ГОДА

С первого дня войны не затихала бомбёжка. Обстреливали и бомбили город круглосуточно. Несколько зенитных орудий в районе порта не могли удержать небо над Либавой. Бомбы сыпались на этот красивый приморский город, в котором было много изящных деревянных зданий постройки 18-го и 19-го века. Они горели как свечки. Чёрный дым пожарищ затянул небо с первого часа войны.

23-го июня ранним утром из Либавы на Виндаву5 вышли десять судов, на которых эвакуировали часть жителей гарнизона. Тем же утром немецкий 10-ый пулеметный батальон без боя занял посёлок Приекуле в тридцати километрах восточнее Лиепаи. Этим же утром на восток была отправлена железнодорожная батарея 180-ти миллиметровых орудий, эшелон с архивом и семьями командования базы.

Как оказалось потом, это был единственный эшелон, который был отправлен на восток. На следующий день в 12 часов дня он прибыл в Ригу.

В 19.30 была захвачена Гробиня, что около десяти километров на восток от Либавы. В 23.15 немцы вышли к каналу в пяти километрах к западу от Гробини. В 23.00 порт был обстрелян артиллерией.

Командование базы охватила паника. Была отдана команда взорвать эсминец «Ленин» и шесть подводных лодок. Капитан-лейтенант Костромичев, командир лодки С-3, нарушил приказ и вышел море. В районе маяка «Ужава» лодка была обнаружена и после упорного боя потоплена, подрывом глубинной бомбы сброшенной у носа лодки.

РАССКАЗЫВАЕТ МАМА…

«Город не сдадим, помощь идёт»…

«Это был шок! Мы с мамой стоим во дворе дома и пытаемся понять, что произошло.

«Нина! Это война!» – повторяет мама. Я понимаю, но мозг отказывается в это верить! В районе порта слышны глухие взрывы бомб. Ещё несколько секунд стоим в оцепенении. Согласно инструкции при наступлении военных действий я должна немедленно прибыть по месту прохождения службы.

Парадокс заключался в том, что я, ещё вчера лейтенант медицинской службы, уже была демобилизована по беременности и теперь была членом семьи военнослужащего, под юрисдикцией законов военного гарнизона города. После нескольких минут раздумья принимаю решение – дойти до дома, в котором живут родители твоего отца и идти дальше с ними в госпиталь.

Из квартиры взяли документы, и пошли в сторону улицы Пелду. Июнь выдался жарким, как никогда. Солнце уже выкатилось из-за горизонта и зависло над городом, но из-за дыма горящих зданий его почти не было видно.

Это были те редкие дни лета, когда температура воздуха ночью опускалась лишь на несколько градусов ниже, чем днем. Влажный горячий воздух смешался с гарью от пожарищ. Идём к центру города. Деревянные здания горят открытым огнём. На тротуаре лежат вещи, которые успели вынести. Люди о чём-то взволнованно говорят, кто-то плачет. На лицах тревога. Заходим к Быховским. Дверь в квартиру не закрыта. «Ой! Нина! Неужели это война? Как мы будем выбираться отсюда?» – Хана взволнованно ходит по квартире и постоянно спрашивает у меня одно и то же. Дед безучастно сидит у стола и смотрит в одну точку. «Собирайтесь! Идём в госпиталь! Всё будет хорошо!»

В городе уже много машин с военными. Отдельные группы солдат и гражданских без оружия строем идут в сторону порта. Нам по пути. Неоднократные попытки разузнать обстановку у военных были безуспешны.

На все вопросы к офицерам в дни обороны, главными из которых были: «Где наша авиация?» и «Почему нет поддержки с моря?» мы получали один и тот же ответ: «Город не сдадим, помощь идёт».

Через несколько часов мы были в госпитале. В приёмный покой уже поступили первые раненые, и я приступила к работе. Рядом работала бабушка! В первую мировую войну она была санитаркой. Никогда я ещё не видела столько боли и человеческих страданий! Учебник по военно-полевой хирургии показался мне азбукой. Работали сутками. Отдыхали там же.

Мы все ещё не могли поверить в случившееся…

Это какая-то нелепая ошибка! Всё происходящее было как страшный сон. В гарнизоне шли разговоры о том, что через несколько дней с моря придет помощь и этот ад закончится. Но не случилось…

Тот героический подъем, царивший тогда в армии – «и на вражьей земле мы врага разгромим