В Ессентуках лечилась госпожа Попандопуло, зажиточная дама. Она ежедневно в восемь утра пила воду у источника, пользуясь собственным стаканом, который хранила в сумке, в которой лежали ценности в мешочке и кошелек с деньгами. По ее словам, ее толкнул какой-то господин, хорошо одетый, около источника. Очень вежливо извинился. Тут же пили воду другие лечащиеся, играла музыка. Выпив воду, она открыла сумку, чтобы положить свой стакан, и в сумке не оказалось ценностей и денег… Она была уверена, что забыла вещи в нумере отеля, но не нашла их. Заявила о краже, высматривала толкнувшего ее человека. Вещи погибли.

Зажиточный, но очень скупой и внешне запущенный, в потертом платье таганрогский житель Алафузов лечился в Пятигорске. Жил в дешевой гостинице. Он привез около 2000 рублей, так как собирался после лечения проехать в Тифлис по делу. Деньги были уложены в бумагу, перевязаны шнурком и спрятаны под тюфяком в те дни, когда он брал ванну, а в другие дни носил деньги при себе. В день, когда он брал ванну, пошел сильный дождь. В гостиницу прибежал мальчик и просил от имени Алафузова дать его зонтик. Гостиница захудалая, обслуживал полупьяный лакей, который дал мальчику ключ, сказал нумер комнаты и просил ключ принести в нижний этаж. Мальчик так и сделал. Оказалось, что Алафузов никого не присылал, деньги его украдены, а зонтик нашли в общественном саду «Цветник» и доставили в участок

Были многие другие случаи в таком же роде. Прошел первый сезон краж. Очевидно, слабая местная полиция ничего не могла сделать, особенно в станице Ессентукской, где полиции почти не было и краж было больше. На следующий сезон были приглашены сыщики Ростова и полиция была усилена, но к большому конфузу и этот сезон обогатился еще большим числом краж. Крали при выходе из банка и из почтовой конторы, крали в трамвае, обкрадывались живущие в отелях. Ни одна кража не была обнаружена. Заговорили об этом в местных газетных листках. Публика поговаривала, что чуть ли не сама полиция крадет. Когда же обокрали какого-то видного бюрократа, у которого унесли из нумера чемодан, в котором было белье, среди которого спрятаны деньги и ценное кольцо, то скандал принял большие размеры. И этот сезон закончился.

На третий сезон известный генерал Баранов[253] прислал двух испытанных сыщиков, усилили штат околоточных и городовых, но деятельность воров обнаружилась в Кисловодске и в Железноводске, где до того кражи были редки, и на станции Минеральные Воды. Сыщики кинулись туда.

Обокрали москвичку (забыл фамилию) на большую сумму. Немного стихли, но от времени до времени кражи повторялись. В это время в полиции получено было из Ростова анонимное письмо, в котором было сказано, что все кражи задумывает и обставляет знаменитый вор Янкель Хик, варшавский еврей, и находящиеся при нем для исполнения поручений три лица, фамилии которых неизвестны. Особенная примета Хика — отсутствие пальца, безымянного, на правой руке, оторванного у него вагонной дверью во время кражи и бегства. Стали искать человека без пальца, причем руководивший сыском дал поручение не арестовывать, когда его обнаружат, а выследить, узнать его квартиру, иначе исчезнут сообщники и не найдут поличного[254]. Сыщик знал, что имеет дело с очень ловкими ворами, и повел сыск с большой осторожностью. Был разгар сезона, приезжих много, рестораны, кафе полны, четыре курорта на протяжении шестидесяти верст, но сыщики терпеливо искали руку без пальца. Однажды сыщик увидел в кафе человека, читающего газету, у которого на руке нет пальца. Подсев недалеко, он стал следить. Это был Хик, который, почувствовав слежку, спокойно вышел из кафе. Сыщик поодаль пошел за ним. Проходя мимо синагоги, как выяснилось, Хик точно провалился. Сыщик вошел во двор, заглянул в синагогу, никого не нашел. Оказалось, что в конце двора была небольшая фортка на другую улицу, куда Хик исчез. Сыщик фортки не заметил, она находилась не на виду, сливалась с забором, почему он вызвал полицейский наряд и учинил обыск в синагоге, в сарае, опросили служку, лазили в погреб, не сказав, что ищут. Безрезультатный обыск в синагоге в небольшом Пятигорске нашумел. Заведующий сыском, приехав из Ессентуков и узнав о происшедшем, разнес сотрудника и, сообразив, что Хика и его компанию спугнули, поехал к отходящему поезду в Минеральные Воды в тот же день вечером и на другой день утром послал полицейских в штатском и собрал жандармов. Задержав после третьего звонка поезд, пошли по вагонам искать Хика и подозрительных людей. Появление полиции в одном вагоне вызвало волнение. Две женщины пытались скрыться, были задержаны. С ними оказались двое мужчин, которых тоже арестовали. На другой день задержали на станции подозрительного человека с просроченным паспортом. В одном из магазинов задержали двух евреев, пытавшихся украсть материю. Но Хика не нашли.

Прошло несколько дней. Из города Георгиевска, около Пятигорска, была получена телеграмма от местного пристава: «Задержали человека без пальца на руке». Поскакали, опознали, арестовали и доставили в Пятигорск Янкеля Хика.

Предварительное следствие производил тупой малоумный следователь. В его голове засело обывательское наименование «шайка воров», и он создал дело о шайке воров. На Кавказе не было суда присяжных, не было, значит, гласности, связанной с судом присяжных. Улики были донельзя слабы. Можно сказать, их совсем не было. Был задержан в Пятигорске еврей, у которого при обыске нашли квитанции на заклад в Харьковском банке приказчиков часов, оказавшихся украденными у инженера Колосова, и золотой дамской сумки, по поводу которой сведений не было. Арестованный показал, что квитанцию купил в Харькове у собственника вещей, имя которого указано в квитанции, что скупкой квитанций он всегда занимается, и установил, что во время кражи часов у Колосова он находился на излечении, около месяца, в Харьковской еврейской больнице. Но и его вперли в «шайку», причем особо важной уликой являлась его записная книжка, в которую был занесен адрес гостиницы,