И пока продолжался организованный грабёж во имя развития среднего специального образования, я пошёл в соседнее крыло и нашёл там похожее заброшенное помещение. Внутри были столы и стеллажи, на которых лежали многочисленные плоские ящики с замочками. Один из них валялся рядом на полу, сброшенный кем-то со стола и разбитый. Я посветил фонариком и увидел рассыпанные по полу мелкие металлические бруски, стержни, пластины и кубики, хрустящие и перекатывающиеся под моими подошвами, уже занесённые снегом из треснувшего окна. Мальчишкам свойственно любопытство: открывая соседние плоские ящики в поисках чего-то интересного, натыкался всё на те же стальные бруски и пластины, стержни и кубики, в огромном количестве разложенные в своих деревянных ложементах. Где-то завёрнутые в промасленную бумагу, где-то – нет.

Знал бы тогда, что держу в своих руках настоящее сокровище! На своём горбу перетаскал бы эти ящики все до последнего…

Три четверти читателей уже поняли, о чём идёт речь, а для остальных поясню. Это были концевые меры длины. Под моими ботинками хрустели точнейшие эталонные изделия для поверки измерительного инструмента. А комната со сломанным замком и разбитым стеклом была когда-то метрологической лабораторией авиаремонтного предприятия, оснащённой по последнему слову советской промышленности.

Зайдите в Интернет и задайте вопрос поисковику: сколько сейчас стоит хороший набор концевых мер длины, пара поверочных плит и призм. Будете удивлены, уверяю вас.

Куда уж там туземцам Америки с их стеклянными бусами до постсоветского населения нашей страны…

Что ещё рассказать вам?

Мой отец вышел на заслуженный отдых и проживает сейчас всё в том же Серпухове. ГАЗ-69, ставший первым автомобилем, которым я научился управлять, до сих пор на ходу, катает туристов по горным местечкам курортов Краснодарского края: это сейчас называют модным словом «джип-сафари» (не удивлюсь, если всё ещё на поршнях и вкладышах, помнящих руки Юрия Ивановича Панкова).

Сам Юрий Иванович, к глубокому сожалению, оставил этот мир спустя несколько лет после описанных мной событий, в начале двухтысячных. Мой несостоявшийся учитель, уже будучи тяжело больным, до последнего трудился и возвращал к жизни моторы автомобилей. Хотя, знаете, поправлюсь… Мой состоявшийся учитель.

Его отличная мастерская досталась сыновьям, но, насколько мне известно, они не стали продолжать дело отца.

Красная «Ауди» из армейского контейнера сменила двух или трёх владельцев, её следы затерялись где-то на разборке иномарок после аварии, что обошлась, по счастью, без жертв.

История «Димы-прокладочника», а нынче почтенного и уважаемого Дмитрия Николаевича, и его детища под названием «Механика» – на соседних страницах, и для меня большая честь поместить рядом свой опус. И ты, дорогой читатель, подтвердишь, что я не смог бы изложить эту историю подробней и интересней, верно?

Ну а я теперь владею небольшим автосервисом на юге Петербурга, самостоятельно став двигателистом, диагностом, автомехаником, предпринимателем и руководителем. Говорят, неплохим специалистом во всех этих областях.

К моему имени уже прибавляют отчество все, кроме близких друзей, а сам я воспитал уже нескольких мальчишек вроде того четырнадцатилетнего балбеса, который когда-то ушёл из мастерской Юрия Ивановича.

Ушёл, чтобы сделать крюк длиной в двадцать лет и снова вернуться на свой путь.