7 августа 1793 года Конвент объявляет Питта «врагом человечества». Настоящее признание! Кто-то называет декрет одним из наиболее нелепых, кто-то – провидческим. Как раз в августе воинский контингент герцога Йоркского подошел к Дюнкерку. В его составе не только англичане, но и представители германских княжеств и даже немного австрийцев.

Снова из «сослагательного». Французы нападения Йорка не ожидали, а сам город был укреплен слабо. Если бы с моря Дюнкерк атаковал бы британский флот, то он бы наверняка пал. Так считают многие британские историки. Герцогу Йоркскому пришлось обходиться без флота. Почему? Называют разные причины. Мы лишь напомним про отвратительное военное руководство.

…Герцог Йоркский – храбрый, что признают все, и решительный человек. Но даже такому генералу трудно захватить укрепленный стенами город без тяжелой осадной артиллерии. Дандас ее обещал, но не прислал почти ничего, хотя атака на Дюнкерк замысел прежде всего Дандаса. А Карно, понимавший стратегическую важность города, реагировал, как всегда, быстро. Перебросил на защиту Дюнкерка значительные силы, и первоначальный энтузиазм герцога Йоркского стал угасать.

В Лондоне Питт, а особенно Дандас с тревогой ожидали новостей из Дюнкерка. Сейчас они уже прекрасно понимали, как будет воспринята неудача. Ведь она будет сугубо английской, спрятаться не за кем. Новости приходили – одна хуже другой. Командующий обороной Дюнкерка генерал Суам приказал открыть городские шлюзы, британские траншеи наполовину затоплены. Началась эпидемия, которую назовут «дюнкеркской лихорадкой». У герцога Йоркского сил осталось только на то, чтобы атаковать город лишь с одной стороны. К французам прибывали подкрепления, к нему – нет. Долгожданный флот появится с трехнедельным опозданием, лишь 11 сентября. Герцог Йоркский распорядился снять осаду 8-го. И написал письмо королю: «Не могу даже выразить то душевное смятение, которое я испытываю».

Когда пришло известие о неудаче под Дюнкерком, как вспоминает один из очевидцев, «…на Дандаса было больно смотреть, а Питт держался лишь чуть лучше». Видимо, не намного лучше. У Питта случился сильнейший приступ подагры. Оправившись от него, Питт, по мнению ряда биографов, стал больше пить.

Это все в рамках теории о «непосильном бремени», которое в конце концов его и погубило. Развивать ее нелепо, с таким бременем в те времена жили многие государственные деятели. Что Питт работал на износ – правда, что много выпивал – тоже. Однако бремя, сколь тяжелым оно ни было, вынес. Достойно. Человеческие же ресурсы не безграничны.

1793 год… Есть еще одно событие, которое не просто достойно упоминания, ведь это – символ. Тулон. Можно сказать, что отчасти благодаря англичанам мир узнал о Наполеоне Бонапарте. И мало кто помнит, что свое первое и самое серьезное ранение Наполеон получил от штыка британского пехотинца…

Задумка в целом была неплохой. В ходе переговоров с Австрией, Неаполем и Сардинией Англия пообещала прислать в Средиземное море эскадру для поддержки действий союзников на суше. И с точки зрения стратегии хорошо, и есть то, что англичанам очень нравится. Выбор. Выполняя союзнические обязательства, они и сами могут решать, куда плыть, на Корсику или в Тулон.

Командование Средиземноморской эскадрой поручили адмиралу Сэмюэлю Худу, хорошему флотоводцу, но человеку непростому, со склонностью к политическим играм. Так повелось со времен, когда на одном из его кораблей служил принц Уильям, один из сыновей Георга III, будущий король Вильгельм IV. Поневоле начнешь «играть», что Худ и продолжил. Кто-то считает Худа убежденным монархистом, кто-то просто предполагает, что Худ всегда хотел прежде всего нравиться королю, но в любом случае взгляды адмирала отличались от точки зрения правительства. Питт, как мы знаем, вовсе не стремился к непременной реставрации Бурбонов, Худ, как и король Георг, считал ее желательной.

…Французский флот в 1793 году находился в почти плачевном состоянии. Флот пострадал от революционеров сильнее, чем армия. С офицерами расправлялись, многие предпочли бежать из Франции. На кораблях с одним энтузиазмом не повоюешь. Но в Тулоне стоит почти треть французского флота, десятки кораблей! Худ совсем недалеко. Есть искушение, есть и боязнь. Есть, впрочем, и корабли союзников-испанцев.

В Тулоне – мятеж! Власть больше не принадлежит якобинцам. Худа и испанцев фактически приглашают к тому, что называется интервенцией. 28 августа 1793 года, примерно в половине одиннадцатого, часть британских кораблей вошла в Тулон. Остальные, как и испанцы, остались на рейде. Над фортами были подняты королевские штандарты Франции, мятежники, по настоянию Худа, признавали «единственной законной властью» власть малолетнего короля. Об этом Питт Худа не просил. Осада Тулона революционными войсками под командованием генерала Карто началась почти сразу же.

О первой победе Бонапарта столько написано, что повторяться не хочется. Сейчас нас интересует другой вопрос, а почему англичане потерпели фиаско? Ключевая ошибка в том, что они собирались лишь оборонять Тулон, надеясь в будущем превратить его в очаг сопротивления, с которого начнется крестовый поход против революции. Так себе надежда, прямо скажем.

Снова, как у Дюнкерка, случилось нечто совершенно позорное. Тулон потеряли, но с французскими кораблями-то можно было что-то сделать? Из почти тридцати боевых судов девять успели сжечь, три – забрали. Остальные составят основу того флота, с которым Нельсон будет сражаться при Абукире.

Несчастного Худа обвинили в медлительности и нещадно критиковали на родине. А почему Худ медлил? Главным образом из-за того, что у него не было четких инструкций. Надо отдать должное Питту и Дандасу, они не стали делать из Худа козла отпущения и оставили его во главе Средиземноморской эскадры. Хотя бы косвенное признание вины.

…Из Фландрии герцог Йоркский отправил своему отцу отчет о причинах неудачи при Дюнкерке. Он насчитал три главных. «…Первая из-за того, что обещания и заверения, которые я получил от министров Вашего Величества, никоим образом не были выполнены…» Вторая и третья уже не столь важны. 1793 год показал, что ни Питт, ни Дандас к «большой войне» еще не готовы. Уроки? Время идет, можно будет понять, хорошо ли они их усвоили.

Глава третья. Обманутые надежды

Еще летом 1793 года Питт выглядел вполне благодушным. Чарльз Дженкинсон, общавшийся с премьером, отмечал: «Я никогда не видел ни