— Думай, думай, думай[45].

Хотя позже Управление заявило, что Эймса выследила группа ловких ловцов шпионов в штаб-квартире, на самом деле предатель был раскрыт благодаря информации, полученной от русского источника[46]. Об Эймсе и его девяти годах безудержного шпионажа в пользу КГБ было написано немало. Когда в 1985 году советские источники ЦРУ были арестованы и казнены, мандарины Управления не предприняли никаких эффективных действий.

Способность КГБ раскрывать шпионов Управления в России создавала впечатление его всемогущества. Не зная, что КГБ способен раскрывать операции ЦРУ, используя источники в самом Управлении и ФБР, некоторые наши сотрудники стали считать, что КГБ разработал передовую форму слежки; они называли ее «ультрадискретным наблюдением»[47]. Это объясняло учебные упражнения, в ходе которых инструкторы сообщали нам, что мы находимся под наблюдением, хотя на самом деле это было не так, чтобы вызвать у нас трепет перед силой «наружки».

В ноябре 1996 года был арестован еще один «крот», Гарольд Дж. Николсон. И Эймс, и Николсон были сотрудниками, продававшими секреты КГБ. За время своей карьеры они имели доступ к настоящим именам многих секретных сотрудников Управления, а также к личным делам некоторых оперативных сотрудников во время рассмотрения их кандидатур. Некоторые из моих коллег работали с ними на конкретных операциях, другие встречались с ними у руководства или на учебных курсах.

ЦРУ стремилось сохранить в тайне личности своих оперативников, но при огромном количестве уровней бюрократов в штаб-квартире сделать это было непросто. Если сотрудник имел доступ к личности оперативника, то и его многочисленные руководители тоже. Одной из причин, по которой было трудно вычислить Эймса как «крота» в советских программах Управления, было наличие огромного числа бюрократов в штаб-квартире, имевших доступ ко всей информации о советских агентах[48].

Эймс получил практически идеальный доступ, и в 1985 году он «предал все активные шпионские и контрразведывательные операции, которые Соединенные Штаты проводили против Советского Союза в то время»[49].

По крайней мере, с 1985 года Советскому Союзу были известны личности информаторов ЦРУ в странах советского блока. После падения коммунизма в Восточной Европе мы узнали, что восточным немцам были известны личности всех наших агентов на их территории. (Бóльшая часть разведданных, предоставленных этими агентами, являлась дезинформацией). Вполне возможно, что на протяжении почти всей истории ЦРУ у Советов был доступ к большинству наших агентов. Начиная с 1961 года и до середины 1970-х годов[50], советские агенты исчезали целыми группами.

— Эймс выглядел как любой другой парень в штаб-квартире, — сказал Йона. Его знания о штаб-квартире были лучше моих, и он подумал, что Эймс был бы просто еще одним серым человеком в руководстве, если бы не культура самой организации. В каждой организации есть 10 процентов тех, кто пасет задних. Морская пехота может взять свои 10 процентов и превратить их в героев. Управление же, похоже, столкнуло свои крайние 10 процентов с обрыва. Как ни странно, возможность стать предателем дала Эймсу то, в чем он мог быть хорош. КГБ вознаградил его и дал ему положительные отзывы, которых он не получал в Управлении. Я не хочу оправдывать Эймса — я считаю, что его следовало казнить, — но если бы им правильно руководили и мотивировали, он, возможно, не пошел бы против своей страны.

Работа Николсона на КГБ была не столь разрушительной, как у Эймса, потому что доступ Николсона был не таким полным. Бюрократы ЦРУ распространили историю о том, что Николсон, как и Эймс, был неудачником, карьера которого шла в никуда. Йона не соглашался с этим:

— У Николсона была хорошая репутация, его вовремя повышали в должности, и у него были хорошие политические связи в Управлении.

Дело Николсона стало в ЦРУ в некотором смысле более пугающим, чем дело Эймса, потому что Николсон имел репутацию хорошего оперативника.

Эймс и Николсон прошли все свои проверки на полиграфе. Позже сторонники таких проверок в ЦРУ тщетно доказывали, что более тщательное изучение графиков Эймса показало, что на самом деле тест он не прошел.

Перед одной из проверок на детекторе лжи Эймс нервничал и попросил своего куратора из КГБ подсказать ему безошибочный способ ее пройти. Тот посоветовал ему расслабиться и установить хороший контакт с оператором «ящика». Эймс был разочарован. Комитет государственной безопасности был самой сложной разведывательной службой в мире, и это было лучшее, что они могли посоветовать?

Потом он остыл и понял, что КГБ действительно был лучшей разведслужбой в мире — если ему говорили что-то сделать, он это делал. И это было все, что ему потребовалось для прохождения проверки.

*****

Штаб-квартира проинформировала всех оперативников, которые могли быть скомпрометированы Эймсом или Николсоном, о том, что они больше не смогут выполнять операции за границей. Им было предложено найти другую работу в штаб-квартире ЦРУ.

Вернувшись в Лэнгли на очередной раунд совещаний в штаб-квартире, я обнаружил, что каморки заполнены сотрудниками, проходящими проверку. Я присоединился к группе из четырех человек, сидевших за столом.

— Ты прошел проверку, Ишмаэль? — спросил пожилой мужчина.

— Не думаю, что мне нужно это делать. По крайней мере, я ничего об этом не слышал. Я вернулся сюда на оперативные совещания.

— Полагаю, ты вернулся сюда, чтобы посмотреть, как всех нас чистят, Ишмаэль. Тебе это нравится, не так ли? Для тебя это означает просто пространство для карьерного роста, правда?

Остальные присутствующие рассмеялись. В Управлении было ограниченное количество старших должностей, поэтому открытие «пространства для роста» за счет увольнения старших по званию оперативников означало, что меня быстрее повысят.

— Это неправда, ребята. Я пришел в Управление не ради повышения. Я здесь только для того, чтобы работать, — возразил я.

— Чушь, Ишмаэль, тебе нравится все это новое пространство для роста.

— Место для головы, место для Ишмаэля! — начали смеяться и скандировать трое остальных.

Штаб-квартира провела «чистку» эффективно, встретив каждого проверяемого оперативного работника специальной комиссией: парой начальников, финансистом, кадровиком и психологом. Комиссия пресекла сопротивление, твердо сообщив оперативникам, что решение будет бесповоротным. Не обошлось и без размолвок: один из отстраненных сотрудников во время этой встречи поднял стул и швырнул его в стену. Но мало кто из проверяемых покинул ЦРУ. Они взяли билеты в один конец и остались работать в Лэнгли.

— Я знал, что меня «зачистят», и не возражал против этого, — сказал пожилой мужчина. — Я находился в гостиничном номере в опасной стране,