С этими мыслями начался новый виток в его жизни. Во второй половине 1902 года, получив небольшую сумму от родителей и партийных друзей, он впервые отправился в Западную Европу[23]. Побывал в Париже, Женеве, Лейпциге. Первая поездка за границу стала для него знаменательной во всех смыслах. В Париже он познакомился с группой социалистов, связанной с газетой «Искра»[24], с лидером будущих меньшевиков Юлием Мартовым, с будущим своим родственником Львом Троцким и, конечно, же с Владимиром Лениным. Впервые Розенфельд его увидел, когда тот читал лекции студентам. Узнав, кто будет лектором, Лев приложил все усилия, чтобы попасть на это собрание. И не прогадал. Он был поражен харизмой Ленина, его умением излагать мысли и доносить их до каждого присутствующего. Одно дело – читать его статьи, но слушать и видеть – это совсем другое.

Владимир Ильич Ленин

Февраль 1900

[РГАСПИ. Ф. 393. Оп. 1. Д. 12]

Воодушевившись речами Ленина, Лев Розенфельд решил во что бы ни стало научиться вот так же легко и уверенно излагать свои мысли и отстаивать их. Именно после этой лекции он серьезно взялся за дело написания статей для газеты «Искра». Еще недавно он зачитывался материалами газеты, а теперь сам стал автором, начал со статей о студенческом движении. На заседании еврейского социал-демократического союза «Бунд»[25] он познакомился со своей будущей женой Ольгой Давидовной Бронштейн – ни много ни мало родной сестрой Льва Троцкого. Семейная жизнь складывалась нелегко. Два активных революционера, стремящиеся к разным политическим течениям: Лев – большевик, Ольга – сторонница меньшевизма, находящаяся под влиянием своего брата Троцкого. Она предостерегала Льва от слепого следования за Лениным, все это перерастало в семейные ссоры, однако не помешало создать крепкую семью и воспитать двоих сыновей, Александра и Юрия. К сожалению, брак распался, но только в 1926 году. С Троцким отношения у Льва Борисовича не заладились с самого начала. Друг к другу они испытывали недоверие, и если бы не родственные связи, то и вовсе бы не общались.

При всем этом Розенфельда удручало отсутствие высшего образования. С малых лет в семье ему говорили о необходимости учиться и важности получения высшего образования. Помня, каких трудов стоило его отцу добиться разрешения на поступление в университет, Лев не оставлял попыток восстановиться в Московском университете. После возвращения в Россию в июле 1903 года он обратился к учебному начальству Московского университета с ходатайством о принятии его вновь в число студентов[26]. Однако его просьба осталась без ответа, и ему пришлось вернуться в Тифлис.

Ольга Давидовна Розенфельд (Бронштейн)

1900-е

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 9. Л. 1]

2 сентября 1903 года Лев Борисович наладил связь с тогдашними руководителями кавказского социал-демократического движения Д. С. Постоловским, М. А. Борисовым, В. И. Ненешвили. Он начинает работать в качестве пропагандиста и агитатора и, кроме того, принимает участие в подготовке забастовки на Закавказских железных дорогах. В ночь с 5 на 6 января 1904 года в дом Розенфельдов нагрянули с обыском. Несмотря на то что ничего не нашли, Лев, понимая, какую опасность он представляет для своих родных, решил перебраться в Москву.

Там ему каким-то чудом удалось восстановиться в Московском университете. Но захватившая его с головой партийная деятельность заставляла Льва разрываться между ней и учебой. В Москве он продолжил работать агитатором под руководством Московского комитета партии, распространяя прокламации и привлекая новые лица в пропагандистские кружки.

Кроме этого, Розенфельду поручили подготовить уличную демонстрацию, запланированную на 19 февраля[27]. Снова ей не суждено было случиться, ведь за Львом Борисовичем пристально наблюдали[28]. «Видный деятель Московской социал-демократической организации»[29] – именно так характеризовался Лев Розенфельд в дневнике наблюдений Департамента полиции. В нем же зафиксированы все его шаги и подробно описаны все его действия, передвижения и встречи. Каждый день. Льва Борисовича арестовали 15 февраля 1904 года и заключили под стражу «до разъяснения обстоятельств»[30]. Из университета он был вновь исключен. Сам ректор Московского университета Александр Тихомиров, утомленный бесконечными выходками его студентов, 3 марта 1904 года обратился к московскому обер-полицмейстеру с просьбой «отобрать у бывшего студента Розенфельда выданные университетом билеты на жительство и для входа на лекции»[31].

В этот раз Розенфельд провел в заключении пять месяцев. Выбраться из тюрьмы помогла ему мать. 16 июня 1904 года Мария Ефимовна написала прошение начальнику Московского губернского жандармского управления: «Покорнейше прошу Ваше превосходительство не отказать выдать мне на поруки сына моего Льва Борисовича Розенфельда. В виде обеспечения могу представить залог деньгами суммою в тысячу рублей или землею»[32]. Навстречу пошли не сразу, было решено, что «вопрос об изменении меры пресечения является преждевременным». Но через месяц, в июле, Льва все же отпустили. И снова в Тифлис, и снова под «особый надзор полиции»[33].

Там Лев Борисович в третий раз пытается вернуться к своему образованию. Понимая, что в Москву путь закрыт, он пробует поступить в Юрьевский университет[34]. 3 августа 1904 года Розенфельд пишет: «Покорнейше прошу разрешить поступить в Юрьевский университет или другой по усмотрению департамента»[35]. Департамент разрешение дал, вот только ответственность за поведение революционера полностью возлагалась на учебное заведение[36]. Поэтому, дабы избежать проблем, ректор Юрьевского университета Розенфельду отказал, и тому ничего не оставалось, как вновь вернуться в Тифлис[37].

Там он вошел в Кавказский союзный комитет РСДРП и продолжил заниматься уже привычной ему деятельностью – пропагандистской работой. При этом Розенфельд уже не был каким-то рядовым членом партии. Сам Лев Троцкий называл его чуть ли не главной фигурой Кавказского комитета[38]. Он достаточно часто выступал на митингах, активно агитируя против меньшевиков. Еще будучи в заключении, он написал брошюру с критикой меньшевистской политической линии новой «Искры»[39]. В конце 1904 года на Кавказской областной конференции Льва Борисовича выбрали в качестве разъездного по всей стране агитатора и пропагандиста. Одной из его функций стало налаживание связей со всеми заграничными партийными центрами[40]. На это повлиял в том числе и Ленин. Уже тогда он хорошо знал агитационные работы Розенфельда и высоко их оценивал. Особенно он хвалил статью «Военная кампания “Искры”»: «Ваша статья