Меня даже больше не мучали побочки, хоть я и принимала больше пяти лекарств одновременно. Теперь в какие-то моменты жизни я начала даже забывать, что болею. Тело чувствовало себя хорошо, голова тоже.

Я начала заниматься спортом, делала активную зарядку по утрам и растяжку по вечерам. От этого я чувствовала приятное ощущение уверенности в себе. Наконец-то у меня появились силы на спорт!

Родители

Оставалась тяжелой лишь ситуация с родителями. Мамина болезнь продолжала прогрессировать, она уже два раза на тот момент лежала в той же больнице, что и я. Общаться с ней становилось все сложнее и сложнее, мысли ее путались. Я злилась то ли на нее, то ли на жизнь из-за того, что не могу сделать ничего для того, чтобы улучшить ее состояние.

Папе было бесконечно трудно. Я даже представить не могу, что он чувствовал, глядя на то, как угасает разум его любимого человека. Для отдыха души родители продолжали ездить на дачу, мама еще была способна проводить там время. И в одну из их поездок случилась беда – папа упал со стремянки и сломал ребра. Его положили в больницу.

Мама осталась у меня на руках, и очень скоро я поняла, что либо мне надо переезжать к ней, что невозможно, либо надо снова класть ее в больницу. Решено было госпитализировать.

В день госпитализации мне стало плохо. У меня кружилась голова, мутило, голову сдавливало как от самых тяжелых побочек. Сердце колотилось в тревоге, и я не могла успокоиться никак, кроме как в попытках закрыть глаза и задремать. На приемах у врачей плохо соображали мы обе, я чувствовала, что моя психика и тело сдают позиции. Но скоро все было улажено, мне стало легче.

Оба моих родителя были под присмотром, и у меня было время выдохнуть. Стало полегче.

Развод

Беда не приходит одна. Через некоторое время после госпитализации родителей, в один из обычных и спокойных дней, мой муж попросил меня присесть с ним на диван. Он взял меня за руку, сердце у меня заколотилось с бешеной скоростью.

– Свет…

– Ты хочешь со мной расстаться? – моментально догадалась я.

– Да.

– Петька останется со мной, – это было первое, что я сказала ему.

Дальше было много слез. Я сразу сняла кольцо с пальца и наши общие фотографии со стены. В тот вечер я попросила его уехать.

Последующие две недели до моего отъезда мы провели вместе, прощаясь друг с другом и с нашими отношениями. Я плакала почти все время, слезы теряли свою продуктивность, и я успокаивалась только когда кончались силы. Это были очень тяжелые две недели.

Вскоре я нашла жилье неподалеку от нашей квартиры. Федя сходил со мной посмотреть квартиру и помог мне переехать. Вечер перед моим отъездом мы провели вместе.

Уходя из нашей общей квартиры, в которой уже не было моих вещей, я оставила Феде на столе записку, в которой благодарила его за все наши совместные пять с половиной лет. Я была очень искренней.

На прощание после того, как он помог мне занести все вещи в квартиру, мы обнялись.

– В новую жизнь.

– В новую жизнь…

Мне придется начать все заново. Научиться быть одной, проходить через свои состояния и трудности одной, но теперь я точно знаю, что справлюсь. Я вышла в ремиссию, и теперь болезни будет очень трудно снова взять надо мной верх. Я не сдамся. Я сделаю все, чтобы жить хорошо и счастливо, научиться быть самой с собой, построить новые отношения. Я потратила восемь лет на то, чтобы выйти в ремиссию, и теперь я уже никуда ее не отпущу. Я победила.

Эпилог

Конечно, после этих событий моя жизнь не остановилась. Но и идеальной она не была, несмотря на ремиссию. Я пережила длительную болезнь мамы, потерю обоих родителей, сменила несколько квартир и несколько работ. Завела трех котов, попала в очень драматичную любовную историю с зависимым человеком.

И да, после самых тяжелых эпизодов моей жизни у меня случались спады в настроении. После расставания я специально брала отпуск, чтобы полежать лицом к стенке и поплакать вдоволь. Бывали у меня и необоснованные приступы тревоги, и бессонница, и повышенное сердцебиение. Но все это ни в какое сравнение не шло с тем, что я пережила за первые восемь лет до момента своей длительной ремиссии.

За это время я научилась нескольким вещам.

Первое – никогда не сдаваться. Даже когда кажется, что все методы уже испробованы и ни один врач уже не сможет тебе помочь. Даже когда болит все тело и вывернута наружу душа. Всегда есть выход, пока ты жив. Можно плакать, можно отчаиваться, нужно давать волю эмоциям. Но в конечном итоге надо брать и делать все, чтобы тебе самому стало лучше. Твое благополучие – только в твоих руках. И если ты не захочешь, то никто не сможет тебе помочь. Ни друзья, ни партнер, ни врачи. Нужно всегда хотеть. Или помнить, что хочешь.

Второе – надо смело просить о помощи. Нет, ты не справишься в одиночку, и психиатрическое заболевание – не твоя слабость. Это болезнь, ничуть не менее опасная или легкая, чем сахарный диабет, перелом ноги и т. д. Нужен врач. Нужен психотерапевт. За восемь лет у меня образовалась команда поддержки, к которой я обращаюсь при первой же необходимости: врач-психиатр и психотерапевт. И это очень помогает мне оказывать себе быструю и качественную поддержку в критических ситуациях.

Третье – работа с эмоциями дает очень много преимуществ. Я научилась распознавать и называть эмоции, и это помогает мне не отключаться от реальности в самые глубокие кризисы. Эмоции конечны. Боль конечна. Даже самые страшные раны затягиваются. Нужно лишь помнить об этом.

Наконец, четвертое – только я ответственна за свое здоровье. Врачи помогают и рекомендуют, но лишь я сама отвечаю за то, чтобы к ним обратиться и выполнять их указания максимально точно. И это тоже стоит всегда помнить. Не отказываться от лекарств, делать для себя все возможное – это ли не любовь к себе?

Биполярное расстройство – это диагноз на всю жизнь. Но не болезнь на всю жизнь. Я научилась с этим жить, я стала более внимательным и чутким человеком благодаря своей болезни,