Иван Кривоногов прислал мне семейную фотографию с письмом от 29/ХII-57 г. с надписью: «Семье Трубаевых от семьи Кривоноговых». Позже он прислал на память свою книгу «Родина зовёт» с надписью: «Дорогому другу Льву Яковлевичу Трубаеву с уважением от автора, г. Горький, 6/VI-1960 г.» В своем письме он с большой радостью сообщил, что наконец-то получил новую трёхкомнатную квартиру со всеми удобствами на третьем этаже многоквартирного дома в районе Нижегородской ярмарки по ул. Должанской, 43.

В своей книге Иван Кривоногов взволнованно и просто рассказал о поведении советских воинов в плену, которые и во вражеской неволе остались верными воинскому долгу. Рассказал и об организации перелёта.

Михаил Девятаев в 1963 году издал книгу «Побег из ада». В ней он рассказал о необычном побеге из фашистского ада десяти военнопленных, беспредельно любящих свою Родину и об их борьбе в условиях фашистской неволи. В ней он сообщил новые материалы о товарищах по гитлеровским концлагерям, об интернациональной дружбе, взаимопомощи пленных, о дальнейшей судьбе участников перелёта.

Многие участники перелёта, все рядовые, в феврале-марте 1945 года прошли спецпроверку и были призваны в ряды Красной армии, которые наступали на Берлин. В апреле в боях погибли Петр Кутерин, Иван Олейник, Владимир Немченко, Трофим Сердюков, Владимир Соколов, Николай Урбанович. В их жизнь вмешалась злая судьба. Ведь надо же было случиться так, что они вырвались из фашистского плена, благополучно добрались до своих, а через два месяца были убиты! Лишь двое из бежавших – Михаил Емец и Федор Адамов – остались живы после боев под Берлином и вернулись благополучно домой. Все они, в том числе Иван Кривоногов, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 января 1958 года были награждены орденами Отечественной войны I степени

В 1968 году, будучи в командировке в Горьком, я разыскал Ивана Кривоногова. Меня поразило его состояние. Он выглядел стариком. Когда вспоминал плен, все время плакал. Все это – результат его глубоких переживаний и потрясений. Оказывается, вплоть до 1953 года он был под подозрением органов КГБ. Каждый год его вызывали следователи местного, снимали показания о плене. В те годы культа личности бдительность нередко подменялась чрезмерной подозрительностью и недоверием.

Я разговорился с женой Ивана Олей. Она рассказывала, что когда Ивана приглашали в КГБ на очередной допрос, он просил её собирать самые необходимые для арестованного вещи. Она завязывала их в узелок и передавала ему, а сама с волнением ждала его возвращения. После допросов Иван приходил домой выпившим. Он настраивал себя, жену и семью, что его вот-вот посадят как американского шпиона. Постепенно выпивки с собутыльниками вошли в привычку, он очень похудел, руки стали трястись, ухудшилась память.

Я беседовал с Иваном, а сам думал о том, как он сильно изменился с момента нашей встречи в Опухликах. Даже после плена он выглядел гораздо лучше. Мне было его очень жаль.

После встречи в Горьком я всё реже писал Ивану Кривоногову, ибо его накрывали приступы белой горячки, он стал впадать в беспамятство, писал мне несуразные письма. Видно, болезнь перешла в последнюю стадию. В начале восьмидесятых годов его не стало. Сгорел человек…

У Михаила Петровича Девятаева жизнь сложилась иначе.

Он воспитал хороших сыновей. Оба стали врачами. Дочь Нелли стала музыкантом. У Девятаева четыре внучки и два внука. До ухода на пенсию он испытал на Волге 117 судов на подводных крыльях «Ракета» и «Метеор». Несколько раз по приглашению из ГДР ездил в составе делегации Советского комитета ветеранов войны на встречи узников фашизма в концлагерь «Заксенхаузен». Несколько раз ездил в Пинемюнде, где прошёлся по той самой взлётной полосе, по которой взлетал на Родину 8 февраля 1945 года.

В 1997 году Михаил Петрович готовится отметить своё восьмидесятилетие. Желаю ему счастья и долгих лет жизни.

В начале 1948 года написал письмо Марии Лизуновой, которая, работая в заводской столовой «RW», в мае-июне 1944 г. через итальянца передавала мне пищу, тем самым спасла меня от истощения и голода. В письме ещё раз благодарил за её мужественный и благородный поступок. Спросил, как складывается у неё жизнь и просил выслать на память фотографию. Она ответила, что дома её встретили хорошо, думали, что она в неволе погибла.

Сразу по приезде домой поступила учиться в Пинский электротехнический техникум. Сейчас учится на 3-ем курсе. Собирается замуж за своего земляка, демобилизованного из рядов Красной Армии. Пожелала и мне счастья, здоровья и хорошей учёбы в институте. Прислала маленькую фотографию, на которой она снялась на паспорт. Сделала надпись: «На память о плене». Эту фотографию я поместил в своих воспоминаниях. С 1948 года о дальнейшей судьбе Марии не знаю ничего.

С Сашей Бизюкиным переписывался, встречался очень часто. В 1949 году он демобилизовался из рядов Советской Армии в звании лейтенанта с должности заместителя коменданта лагеря японских военнопленных. Женился на своей землячке из города Бежицы Брянской области. Долгое время Саше не давали прописку в Москве, где жил и работал его старший брат. Причина одна – был в плену. Он был прописан в Кунцевском районе Московской области. Многие годы учился заочно в Московском экономическом институте. Работал в строительных организациях Москвы. С трудом ему удалось окончить институт. Хотел дальше учиться, защитить диссертацию, но в аспирантуру его не приняли как побывавшего в плену. С трудом приняли в члены партии в 1958 году. Руководящую работу долгое время не давали также из-за плена. Лишь в 1959 году он получил трёхкомнатную квартиру в Москве. В семидесятые годы стал работать в Госстрое СССР, получил должность заместителя начальника сектора одного из ведущих отделов. Получал кремлёвский паек и другие правительственные льготы. Мы несколько раз встречались с Бизюкиным семьями. Вместе с женой Оксаной они воспитали двух дочерей, успешно окончивших Московский энергетический институт. Имеют трёх внучек.

Александр Бизюкин не любил в кругу семьи распространяться о своём плене. Он стеснялся жены, детей, внучек. Они узнали о том, что их отец и дедушка был в плену с начала войны 1941 года и до мая 1945 года и пережил там все муки фашистского плена только после его смерти летом 1994 года.

Другой знакомый по лагерю Борис Богин после окончания Орджоникидзевского индустриального техникума работал главным инженером домостроительного комбинате в Туле. Был женат, имел двух детей. О дальнейшей его