Эту роль Мкртчян развернул во вторую главную. Ему удалось не просто опровергнуть абстракцию и вытащить на экран живое, но предъявить в своем «маленьком человеке», в смешном провинциале неотчуждаемое достоинство. Мкртчян играл человеческое достоинство как таковое. На пятачке унылой советской повседневности, из анекдотического материала добывал реальный драматизм. Возгонял своего Хачикяна до символа сопротивления: чинушам из гостиницы, обстоятельствам, советской власти, хамам-нуворишам, букве закона.

«В этом парне великий трагический талант», – заметил режиссер Генрих Малян, который снимал Мкртчяна в каждой своей картине. Фильмы Маляна предъявляли другого Мкртчяна. Мкртчяна «для внутреннего употребления», а не экспортного. Здесь актер был свободен от необходимости играть штамп и одновременно свое отношение к штампу. Он у себя дома, где «лицо кавказской национальности» не маска, а норма. Здесь, на святой для каждого армянина родине, можно, наконец, быть самим собой.

В знаменитом «Треугольнике» он сыграл Гаспара, одного из пятерых кузнецов, опекающих юного рассказчика. Мкртчян будто соединял землю и небо: в его руках тяжелый молот, в его глазах наивность. Именно Гаспар психологически ближе всех к мальчику, от лица которого ведется повествование.

У Гаспара, как упоминалось выше, статус героя: весь город знает, что еще в юности, спасаясь от геноцида, он вплавь добрался в Армению из Турции. На самом деле он вовсе не умеет плавать, панически боится воды, и мальчику приходится спасать его на мелководье.

Этот фирменный сюжет Мкртчяна словно написан на его поразительном лице. Предельно крупные черты образуют маску и задают режим гротеска, преувеличения; это как бы земная составляющая образа. Зато огромные, выразительные глаза – что называется, не от мира сего. Глаза транслируют нечто потустороннее, трансцендентное, мечту о несбыточном.

В то же время Мкртчяну был свойствен пресловутый кавказский темперамент. Мастерски управляя телом и голосом, актер умел выстроить незабываемый пластический образ. Когда надо – взрывался, когда надо – моментально менял регистр игры, ломал ритм, виртуозно играл интонацией.

Взять хотя бы танец в ресторане из «Мимино». Грузный, колобковатый актер начинает выделывать невероятные и обаятельные коленца. С ними контрастируют тяжелые черты лица и тем более глаза, как бы исключающие Хачикяна из ситуации пьяного застолья. Если Мкртчян и юморист, то не бытового плана.

Вахтанг Кикабидзе:

Наше поколение – Фрунзика и мое – выросло без игрушек. Мне никогда ничего не дарили. Человек всегда тяготеет к тому, чего ему не хватает. Ему, наверное, не хватало смеха. Вообще более грустных глаз я не видел. У него был своеобразный юмор. Два раза я встречал таких людей, которые умели смешить, но сами не улыбались, – Фрунзика и Юрия Никулина33.

Тот драматизм, тот трагизм, который в каждой, даже комической роли транслировал Мкртчян, обусловлен «земной составляющей» его образа, какой-то гипертрофированной материальностью. У Мкртчяна имелся в наличии большой набор «приемчиков», но вся его актерская механика лишь подчеркивала «слишком человеческое» измерение персонажа.

Мкртчяну было доступно невозможное: показать сразу тело и душу. Сразу, но по отдельности. Играя самый разухабистый гротеск, он никогда не выставлял своего персонажа идиотом. В этом смысле любопытно последить за троицей негодяев из «Айболита-66». Пожалуй, Мкртчян соответствовал игровому духу фильма, его условной стилистике лучше своих партнеров.

…В качестве ярко выраженного «лица кавказской национальности» Мкртчяну с самого начала кинокарьеры приходилось изобретать способы преодоления штампа. Учиться играть поверх штампа и рядом со штампом.

Стилизованная лексика, кавказский акцент, маска эксцентрика, мокрое полотенце, а под ними – человек, отрицающий стереотипы, опровергающий схемы, не согласный со штампами.

Индийские истории

Фрунзик Мкртчян побывал в Индии дважды: в 1980 и 1984 годы. В первый раз он снимался в фильме «Приключения Али-бабы и сорока разбойников», где исполнил роль Мустафы. Поездка произвела на него неизгладимое впечатление, и поэтому, получив приглашение сниматься в двухсерийном фильме «Легенда о любви», он быстро дал положительный ответ.

Фрунзик Мкртчян

Встреча с соотечественником

«Легенда о любви»

Из всех стран, в которых мне довелось побывать, самая интересная – Индия. Я там снимался четыре месяца в советско-индийском фильме «Легенда о любви». Ну что сказать о Болливуде? Студия как студия. Всё то же, что и у нас. Может, только техника чуть получше… А вот красота и экзотика этой страны совершенно особенная, неповторимая. Одна проблема – нет армян. В Ливане или в Сирии – совсем другое дело. Там я как у себя дома. А тут выйдешь на улицу – некому помочь тебе объясниться с местными жителями.

А какие там рынки! В свободное время я бродил по рынкам, любовался всякими народными поделками и, следуя своей неизменной привычке, искал игрушки для детей. Я привожу их отовсюду. Приглядел одну куклу… А она такая дорогая! Стоит 120 рупий, а у меня всего 60. Стал, как мог, на пальцах торговаться с продавцом. А он – ни в какую. Не уступает. Надо вам сказать, у меня тогда был еще тот вид… Я ходил в шортах, загорел, похудел и стал похож на голодающего индуса. Продавец от меня презрительно отмахивался. Видно, принял за своего глухонемого соотечественника.

И вдруг слышу истошный крик: «Фрунзик Мкртчян!!!» Оборачиваюсь и радостно отвечаю: «Джан!» Вижу – бежит ко мне человек при галстуке и в темном костюме. Это в 40-градусную жару! Мне говорили, что в Индии так одеваются только очень богатые люди.

– Здравствуй, – говорит. – Ну как ты?

– Да ничего, – отвечаю.

Я сразу засек: говор у него восточноармянский. Подумал, что это армянин из Ирана. Они там говорят с таким же акцентом, как наши ленинаканцы.

А он продолжает меня спрашивать:

– Как там наш Арарат?

– Да вроде хорошо. Стоит на месте.

– А как Раздан?

– Тоже, – говорю, – нормально.

– А как усилия по спасению Севана? Строительство канала двигается?

– Да… Вроде строят помаленьку…

– О! Наша дорогая Армения! Другой такой земли на свете нет!

Всё это произносится так взволнованно, так патетично! А я про себя думаю: если человек так уж волнуется по поводу Арарата,