– Тогда, как вы считаете, почему это не приносило особых результатов?

– Есть много причин, не связанных с самим произведением, но говорить об этом бесполезно… Если размышлять о том, что фильм должен быть интересным, то тут же следует вопрос: а для кого он должен быть интересным? Можно обобщить и сказать – для зрителей, однако это же такая огромная масса, состоящая из самых разных индивидов, и у каждого из них свои предпочтения. Тогда кому из них мне следует угодить? Если у меня нет возможности снять фильм, предварительно проконсультировавшись с 300 тысячами людей, то в конечном счете мне остается полагаться лишь на самого себя. Остается лишь верить, что раз мне интересно, то другим тоже будет интересно. Ведь каждый режиссер – не только творец, но также первый зритель. Мое восприятие множества фильмов, которые я пересмотрел к настоящему времени, сформировало мои стандарты, и по этим стандартам оценивается и моя собственная работа. Вероятно, в этом разница между режиссерами, создающими коммерческое и некоммерческое кино?

На самом деле, все корейские режиссеры примерно на одном уровне. Однако кто-то любит фильмы вроде «Скалы», поэтому снимает «Шири», а кому-то нравится Одзу[208] или Брессон, поэтому выходит «Сила провинции Канвондо»[209]. В конце концов, фильм, который получается, зависит от стандартов самого режиссера, а его стандарты были сформированы другими фильмами. Простой закон. Но проблема в том, что мои любимые фильмы зачастую отличаются от тех, что нравятся массовому зрителю.

– По какой причине ваши любимые фильмы не нравятся массовому зрителю?

– Причин может быть много, но, пожалуй, самой фатальной является так называемая проблема завершенности, которая особенно важна для корейских журналистов и кинокритиков. Лично мне неинтересны фильмы, в которые вложено много денег и которые благодаря этому хорошо отшлифованы, с выдающейся игрой актеров, плавно и естественно развивающимся сюжетом и без технических изъянов. Такое well-made-кино[210] меня не привлекает.

– И снова вы о кино категории В. Вам оно настолько нравится?

– Не могу понять, отчего я, настолько заурядный человек со всех точек зрения, вдруг приобрел настолько эксцентричные вкусы в области искусства. Говорят, что каждый заядлый киноман в конце концов приходит к подобного рода фильмам, но я почему-то увлекся ими с самого начала. А когда так выходит, то уже сложно повернуть в другую сторону. Поэтому мне кажется, что всех режиссеров в мире можно разделить на два типа: D-режиссеры и B-режиссеры. Первые – это доктора наук, а вторые – бакалавры.

– Разве не естественно то, что людям больше нравится «Бен-Гур»[211], нежели «Шоковый коридор»[212]?

– Честно говоря, сколько бы я ни размышлял об этом, не могу понять, отчего это так. Ведь лично я никогда в жизни не променял бы одну работу Сэмюэла Фуллера на все фильмы Уильяма Уайлера. То же самое касается и музыки, искусства, литературы – я не понимаю, где эта пропасть между мной и массовым зрителем. Я ни в коем случае не пытаюсь сказать, что я обладаю более высоким художественным вкусом. Ведь нельзя сказать, что Том Уэйтс более великий, нежели Beatles. Для меня это скорее мучительная головная боль. Более того, хотя мне нравятся фильмы категории B, но я, как это ни парадоксально, не являюсь поклонником жанрового кино. Вот, к примеру, Рю Сынван снимает жанровое кино, и это нравится людям, верно? (Качает головой.) Но вот я…

– Один момент. Коль уж зашла речь об этом, вы сейчас наблюдаете за успехом «Умри молодым». Что вы чувствуете?

– Удивлен не менее его создателя. Меня бросает в дрожь от мысли, что последующие поколения могут запомнить меня не как режиссера «Объединенной зоны безопасности», но как учителя кино для Рю Сынвана.

– Вам нравится «Умри молодым»?

– Конечно. Хотя, есть момент, о котором я сожалею. Считаю, что нужно было быть более «агрессивным». Например, сцену линчевания преподавателя можно было изобразить более прямолинейно и детально. Выдавливать глаза не пальцами (хватает вилку, лежащую рядом), а воткнуть что-то такое…

(Интервьюер поспешно обрывает его слова.)

– Расскажите подробнее о двух предыдущих работах.

– Я снял не два фильма. В прошлом году снял 30-минутную короткометражку[213] в 35-миллиметровом формате, соответственно, две полные картины и одну – 1/3 фильма. Через свою дебютную работу «Луна – мечта солнца» я проверял свои возможности как стилиста. Тогда я был таким. Поэтому использовал такие техники, как зум-аут[214] и трекинг-шоты[215], применял достаточно эффектный и яркий язык. Так как там было довольно много экспериментов для коммерческого кино, в плане сюжета я старался быть максимально банальным. Ведь я рассуждал, что это единственный путь выживания на рынке для сверхнизкобюджетного фильма. Вероятно, Рю Сынвана привлек во мне именно подобный мой подход. Критики меня игнорировали, кассовые сборы были провальными. Оглядываясь назад, сейчас я испытываю стыд за ту сентиментальность и упрямство, а еще сержусь на продюсера, который отказывался снимать фильм без участия Ли Сынчхоля, но что делать… Что прошло, того уже не изменишь.

– «Трио» же совершенно отличается по атмосфере…

– Было здорово дебютировать до тридцати, но после четырех-пятилетнего безделья во мне накопилась горечь. Сейчас я думаю, что из-за этого мне так хотелось снять настолько агрессивный фильм. Кроме того, в моей жизни произошло много изменений. В первую очередь перемены заключались в том, что я обрел новых друзей. Особое влияние оказал на меня товарищ по имени Ли Хун. Именно благодаря ему я обрел чудаковатое чувство юмора и сдержанную атмосферу. Он умер молодым, сняв «Сладкий плен» и «Тушь для ресниц», но его влияние на меня остается прежним. Встреча с Ли Муёном, с которым я стал вместе писать сценарии, усилила атмосферу прямолинейности в моих фильмах.

– Расскажите подробнее о совместной работе с Ли Муёном.

– Мы очень много всего написали вместе… Помимо «Трио» и «Объединенной зоны безопасности», мы вместе работали над сценарием «Гуманиста» – дебюта Ли Муёна в качестве режиссера. Также это «Шпион», который изначально я писал для себя, но который в итоге был снят другим режиссером, «Анархист», а помимо этого еще двенадцать сценариев, которые написаны в стол, но обязательно когда-нибудь увидят свет… Скорость – наша сильная сторона. Три дня – и одна работа готова. Мы основали свой собственный бренд «Паклидамэ»[216], назвав его нашими фамилиями, и пустили слух, что продаем сценарии задешево, но почему-то заказов совсем нет. Пожалуйста, обязательно напишите об этом!

– Хорошо. Вернемся к нашему разговору. Что насчет «Трио»?

– Он также не был оценен высоко. Но, как я уже упоминал, это фильм, который очень нравился мне как зрителю. Главная мысль этого фильма заключается в том, что человек боится одиночества, поэтому находится в постоянном поиске партнера. Но в итоге жизнь – это путь, который нам приходится проходить в одиночку. Эту тему удалось хорошо передать. А почему фильм получился менее жестоким, чем было изначально запланировано, так это из-за персонажа, которого сыграл актер Ким Минджон. Несмотря на это, я с большой теплотой отношусь к моему главному герою, которого он сыграл. Мне также понравилось, как Ли Гёнён исполнил роль персонажа, который стал для меня своего рода альтер эго. Однако я считаю ошибкой то, что из-за моего отвращения к стилевой устремленности фильм получился немного плоским с точки зрения формы. Если бы я следовал изначальному замыслу и сделал его более грубым и агрессивным, то, возможно, он стал бы успешным как в коммерческом, так и в критическом плане. Но, боясь не добиться коммерческого успеха, я сделал его слишком сдержанным, и фильм стал неопределенным. Это очень сложная