его сына, историка по образованию, у Микояна вырвалось полупризнание. Имея в виду период репрессий, Анастас Микоян сказал: «Все мы были тогда мерзавцами». С этим следует согласиться. Но разве только тогда? В другом месте сын сообщает, что отец испытывал угрызения совести.
47
Приход Гитлера к власти во многом был ответом Запада на октябрьскую революцию в России. Западники решили, что распространение «большевистской заразы» в европейских да и других странах может остановить только авторитарная власть. Именно поэтому они сделали ставку на Гитлера. В финансовой подпитке нацистского движения на первых порах участвовали олигархи самой различной национальной принадлежности. Да и у самого Гитлера (Шикльгрубера), как это ни парадоксально, были семитские корни. Когда же они спохватились, что выкармливают своих могильщиков, было уже поздно. Массовые гонения на евреев, подавляющее большинство которых к приходу Гитлера к власти никакого отношения не имели, достигли кульминации – их уничтожали в газовых печах. По предварительным данным в результате этих чудовищных злодеяний погибло 6 миллионов евреев. Напоминанием о них стал день Холокоста как день вселенской скорби, покаяния и предостережения.
48
Стихотворение, посвященное ее памяти, см. на с. 485–486.
49
В изложении второй беседы Марек не вполне точен. Видимо, запамятовал. Мы обсуждали с ним, почему не любят евреев. К сожалению, Марек сталкивался в проявлениями антисемитизма. Возможно, потому, предположил я, что еврея редко увидишь у станка или в поле, чаще на рынке. Тому есть причины – ведь евреев часто сгоняли с земли, где они хотели поселиться. Не исключено, что это подвигло Марека к тому, о чем он далее пишет, – заняться физическим трудом.
50
В то время это слово иногда произносилось именно так.
51
Об истории своего выступления с критикой Лысенко и его последствиях подробно рассказал сам Юрий Жданов в любопытной книге «Взгляд в прошлое» (Ростов-на Дону, 2004). В ней он предстает как сын своего времени и вместе с тем как человек, судьба которого этим же временем была надломлена. О том, какой неординарной личностью был Юрий Жданов, свидетельствует и книга его стихов «Отдай себя духу» (Ростов-на-Дону, 2007). Программными в ней могут быть такие строки:
Раздай все, что знаешь, Умеешь и смеешь. В себе умираешь – В другом уцелеешь.
Ознакомлению с этими книгами я обязан видному ученому, долгие годы проработавшему в Ростовском государственном университете, ректором которого был Ю. А. Жданов, – доктору юридических наук, профессору Н. С. Бондарю (ныне члену Конституционного Суда Российской Федерации). Кроме того, Н. С. Бондарь ведет активную научно-педагогическую и просветительскую деятельность как в Петербурге, так и в Ростове-на-Дону.
52
Один из моих товарищей по Университету, который долгие годы подвизался в роли партийного функционера, не раз упрекал меня в том, что я нес портрет Берии (разумеется, он делал это после 53 года). Как-то я не удержался и ответил: «Я нес портрет Берии, а ты носил его в своем сердце».
53
8 апреля 2007 года А. И. Королев скончался.
54
В настоящее время А. Н. Толстая умерла.
55
В очерке Леонида Млечина «Кто ползет вверх по вертикали власти? Секреты карьерного успеха в России не меняются», опубликованном в еженедельнике «В новом свете» (3–9 мая 2013 г. ¹ 18 (948). С. 12), приводится без правки письмо Шкирятова Серго Орджоникидзе, которое свидетельствует о полной неграмотности автора письма. Так что рекомендация, которую Генкин дал Шкирятову для вступления в партию, едва ли может быть занесена Дмитрию Михайловичу в актив. Впрочем, возможно, впоследствии она и спасла Генкину жизнь, что служит оправданием ее выдачи.
56
Об этом страшном времени см.: Соболев Г. Л. Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая. Июнь 1941 – май 1942. СПб., 2013. В книге приведено немало рассекреченных документов, при ознакомлении с которыми леденеет кровь и охватывает ужас. Блокаду Ленинграда принято называть героической. Правильнее называть ее героико-трагической или трагико-героической, причем не берусь судить, чему отводить первое место. Достоверный материал как о героических свершениях защитников Ленинграда в период блокады, так и о выходящих за рамки нормальной человеческой психики поступках обезумевших от голода людей содержится также в книге «Генералы – выходцы из УУР и УБОП рассказывают». Книга первая. В блокадном Ленинграде СПб. 2015.
57
В книге Н. и М. Сванидзе «Медведев» (СПб., 2008. С. 42) эта надпись приведена неточно.
58
Кстати, этот язвительный упрек Иоффе адресовал не только мне, но и другим коллегам независимо от их национальной принадлежности, хотя в своих воспоминаниях, опубликованных много лет спустя в казахстане, он от этого и открещивается. Себя же он, по-видимому, причислял к тем, кому против этого стиля был привит иммунитет.
59
Иоффе был особенно нетерпим к замечаниям, которые исходили от лиц, имевших с ним общие конфессиональные корни. По-видимому, он считал, что выполняет по отношению к этим лицам роль своего рода гуру («старшого»), а потому преследовал их за малейшее инакомыслие. Об одном из них он говорил: «В прежние времена ему никто не доверил бы готовить кошерную пищу». позволял он себе в их адрес и более острые высказывания. Поскольку я не Сергей Довлатов, воспроизвести их не могу. С явным перебором доставалось от Иоффе коллегам, которые тяготели к хозяйственно-правовой концепции, в том числе Т. Е. Абовой и З. М. Заменгоф. Исключение он делал лишь для Л. М. Шора. Мотивировал это тем, что Шор – настоящий одессит.
60
Пожалуй, наиболее близки к Иоффе из цивилистического сообщества были В. И. Кофман и Ю. Г. Басин, которых, к сожалению, уже нет в живых. С ними я сохранил дружеские отношения и после разрыва с Иоффе. Об этом свидетельствуют, в частности, письма Ю. Г. Басина, в которых он давал емкую характеристику того, что происходит в бывших союзных республиках, в том числе в Казахстане, после распада Советского Союза. С В. И. Кофманом мы неизменно встречались в Ленинграде и Москве. В одну из таких встреч Кофман сказал мне: «Знаешь, скорее всего, я разругался бы с Липой (так он называл Иоффе) в пух и
