Султанский двор, чья фантастическая пышность и великолепие поражали воображение современников, сложился не сразу. Обиход первых правителей османов отличался суровой простотой, и об ее основателе султане Османе I бытовала легенда, согласно которой он оставил после себя лишь чашку, ложку, солонку, знамена из красной материи, несколько лошадей и стада баранов. Его наследники не могли позволить себе подобный аскетизм, даже если бы и питали к нему склонность. Завоевание Константинополя невольно сделало их преемниками византийских императоров, с которыми они вступили в вынужденное соревнование, и Мехмед II решил его новая столица, названная им Стамбулом, должна быть богаче и прекрасней прежнего Константинополя.

Он повелел султанше-матери устроить свой дом по образцу греческого гинекея последней византийской императрицы, вдовы императора Константина XI, павшего при защите своей столицы. Гинекей, в котором изолированно жили женщины, был расположен в самой дальней части дворца за внутренним двором. Переняв обычай обособленного образа жизни императорской семьи, Мехмед реорганизовал и дворцовое хозяйство, учредив дворцовые школы и армию домашних рабов. В нее попадали дети, которых набирали по системе «девширме» (организованный набор христианских детей Девширме). Так называемый «налог кровью» был учрежден в XIV–XV вв. для создания армии янычар — «нового войска» из иноплеменных. Раз в пять лет особые уполномоченные отбирали у родителей-христиан, подданных турецкой империи, мальчиков пяти — двенадцати лет, которые навсегда прощались с близкими, чтобы стать «львами султана». Подход к формированию корпуса «лучших из лучших» осуществлялся с учетом военного опыта и наследственности. Детей тщательно отбирали, принимая во внимание происхождение, внешность (не брали ни слишком высоких, ни низких, ни женственных) и даже выражение лица. Однако, в янычары попадали не все. Наиболее красивые и способные, пройдя обучение в одной из школ, пополняли «очаг рабов врат», или корпус слуг. Они могли занимать разнообразные должности — от самых незначительных до великого везира. Лишь глава духовенства — шейх-уль-ислам — выбирался обязательно из мусульманской семьи (отобранные у родителей-христиан дети, разумеется, также принимали ислам). Из капыкулу оджагы формировалась и охрана, а нести постоянное дежурство поручалось янычарам.

Топкапы (по-турецки — пушечные врата), ставший официальной резиденцией Османской империи, был построен в 1472–1478 годах, являясь, по существу, огромным дворцовым комплексом, состоявшим из множества зданий и павильонов, соединенных между собой террасами. Попасть в эту окруженную глухой каменной стеной резиденцию можно было только лишь через массивные ворота с высокими башнями, у которых собирались жители средневекового Стамбула, чтобы посмотреть на головы казненных, выставляемые у этих ворот. Место, выбранное для дворца, было удивительно красиво, он был построен на одном из холмов Стамбула, возвышающемся над Мраморным морем и бухтой Золотой Рог, а в погожие дни оттуда были видны горы древней Винифии и Олимп.

Топкапы занимал огромную площадь, напоминая густо населенный город с бурно кипящей жизнью. В нем жили и трудились тысячи султанских чиновников (даже стены дворца, удивляющие современников своей толщиной, использовались: внутри них помещались кладовые, караульные помещения, комнаты для прислуги и мастерские), но гарем, или «Дом радости» (Дар'юс Сааде), самая изолированная часть резиденции, был открыт только для султана и евнухов, и проникновение в него каралось смертью. Он казался земным воплощением рая, наполненного самыми красивыми женщинами мира. Единственный обладатель этих дивных сокровищ, султан, являлся предметом зависти мужчин не только в огромной империи, но и за ее пределами, а султанский гарем — одно из самых загадочный явлений в османской культуре — был окутан тайной.

«Дом радости», просуществовавший четыре столетия, находился в самой дальней части Топкапы. Прежде чем попасть в него, нужно было пройти «внешний» двор, где рос знаменитый «янычарский платан». Здесь собирались мятежные янычары, не расходившиеся до тех пор, пока не выставлялась у ворот голова сановника, казни которого они требовали, а однажды их ожидания простерлись до выдачи на расправу одной из самых высоких персон в государстве — матери султана, «зловредной старухи, гнусной султанши Баффы». В этом же   дворе находился еще один наводящий на мрачные мысли предмет — каменная ступа, в которой по приказу султана могли «истолочь» неугодного улема (мусульманского священнослужителя), кровь которого по закону нельзя было проливать. По правой стороне двора располагались различные финансовые учреждения, лимонный сад, пекарня и больница, обслуживающая весь Сераль. По левой стороне — церковь святой Ирины, которая во все времена оставалась христианской, арсенал, налоговое и монетное ведомства и прочие службы. Первый двор был общедоступным. В него впускали всех, независимо от звания и вероисповедания, а заканчивался он у Центральных ворот, перед которыми лежали два Камня назиданий, на которых до XIX столетия выставлялись головы провинившихся сановников. Рядом с этими страшными камнями тихо журчала вода в Фонтане палача, где главный палач султана и его помощники смывали с рук кровь. Во втором дворе находилась государственная казна, откуда выдавалось жалованье янычарам. День его раздачи старались совместить с приемами послов, дабы продемонстрировать богатство державы. Для этого мешки с монетами, на которых были написаны названия мест, откуда они присланы, выкладывались прямо на землю. Столь небрежное отношение к деньгам объясняли тем, что сокровищница их уже не вмещает. Здесь же устраивались различные праздники, и этот двор назывался Алай мейданы — Площадь парадов, но европейцы нарекли его Дипломатическим, так как в нем принимали послов. В правой части двора находилась кухня, а в левой — важнейшее государственное учреждение империи — диван (совещательный совет). Во втором дворе было множество выходов и различных потайных ходов, но особое внимание и самое жадное любопытство вызывали богато изукрашенные Ворота блаженства перед третьим, самым недоступным, двором. Там размещался дворец для приемов, библиотека, сокровищница, жилые покои султана и его семьи (гарем), помещения для евнухов и мечеть. Через Ворота блаженства выбрасывали на растерзание мятежным янычарам сановников. У этих ворот объявляли о вступлении на трон нового султана, и из них выносили во время переворотов мертвых властителей. Посторонние внутрь не допускались, а стража ворот состояла из тридцати евнухов.

«Дом радости» (около четырехсот маленьких и больших комнат) находился между личными апартаментами султана и помещениями черного евнуха, а связь с внешним миром гарема осуществлялась через Каретную, которую бдительно охраняла султанская стража снаружи и евнухи внутри. Ворота Каретной — вход и выход гарема — отмыкались на рассвете и затворялись на ночь. Особенностью дворов Сераля была царящая там тишина, причем в каждом дворе было тише, чем в предыдущем. Путешественник Турнефо в 1770 году писал: «В первый двор Сераля может войти каждый… там стоит такая тишина,