Но мы не унывали. У нас оставался турник. Не такой продуманный, как лежак Залеса, но сделанный с большой фантазией. Находился он в помещении для дежурства. Он представлял собой ящик из-под реактивных снарядов, наполненный песком и закрепленный под потолком на высоте 2,5 метра. У ящика были ручки, которые использовались для переноса в нем снарядов. Мы хватались за них и подтягивались. Ручки были настолько крепкие, что выдерживали “спортсмена” весом в 100 – 120 кг. Но при этом вы понимаете, что обычный рабочий вес бойца на нашей позиции после месяца службы равнялся примерно 85 – 90 кг. Толстые худели, худые подкачивались. На турнике подтягивались все, потому что это позволяло скоротать время дежурства на посту.

Глава двенадцатая. 5426.

О, да! Вот он, случай, потрясший нашу жизнь. Все у меня на позиции складывалось хорошо. Я, как говорится, был в фаворе. Пользовался авторитетом, уже начал ловить себя на мысли, что звезда, могу через губу разговаривать.

Был самый обычный вечер, не обещавший никаких проблем. Качалка. Шеф занимается, старшина качается, все кайфуют, смеются. Я зашел и чисто на понтах сказал:

– Слушай, командир, дай позвоню.

– Да, конечно, Габо, тебе пожалуйста.

Он дал мне телефон. Я без задней мысли набрал пин-код один раз – не прошел, набрал во второй раз – то же самое, зачем-то я сделал это в третий раз… До сих пор не понимаю, не могу объяснить себе это свое действие. Ну короче, набрал пин-код еще раз – телефон обнулился. Оказывается, вводишь три раза неверный пин-код – телефон обнуляется. А там установлены программы, онлайн карты, спецпрограммы, спецсвязь, контакты, смс.

Мне ничего не оставалось, как глупо пролепетать:

– Командир, тут че-то с телефоном. Че-то не то.

– Габо, че там? Блядь!..

И дальше поток нецензурной брани! Это пиздец! Это залет!

– Все, Габо, иди отсюда!

Старшина сказал:

– Ну че, поехали к комбату, к боссам.

Они уехали. Самое удивительное, ко мне начали подходить пацаны, и все меня поддерживали: “Не ссы, прорвемся”.

Алишка тут же оказался рядом.

А перед этим моя дочь умудрилась написать мне смс-ку: «Пап, какой ты интересный на фотографии, там такая жесть, такая жесть». При этом напомню, что отправлять фотографии было запрещено под страхом смерти. И вот я говорю:

– Да, Алишка, есть одна проблема.

– Какая?

– Дочь мне написала по поводу фотографии, а фотография отправлена с твоего телефона. Если сейчас сб-шники начнут читать смс-ки, которые на серверах, у них могут возникнуть вопросы по поводу этой фотографии. Что отвечать – хуй его знает, брат.

Короче, я переложил часть своих проблем на плечи Алишки и добавил:

– Я скорее всего, в героя играть не смогу. Если меня поставят к стенке из серии: либо скажи через кого пересылал, либо пуля в голову, я, наверное, брат, выберу первое.

Часов в 12 ночи приехал старший по позиции. Вызвал всю команду и сказал:

– Пацаны, так и так, Габо сделал такой залет. Ну, скорее всего, это штраф 150 тысяч рублей. Завтра – послезавтра приедут сб-шники, будут всех шерстить.

При этом никто меня не цинканул даже, ни один из парней, надо отдать им должное, ни слова, ни полслова не сказал. Все выражали сочувствие. Не могу сказать, что я был поражен. К тому моменту я уже завоевал неплохой авторитет нормального мужика, нормального парня.

Старшой попросил меня остаться. Он извинился, что повысил голос и сказал:

– Ну ты понимаешь, эмоции.

А я ему:

– Слушай, вообще не парься.

Действительно, что тут париться, я по этому поводу совсем не переживал. На его месте я бы орал вообще, как резаный.

Два дня мы ждали эсбэшников. Слава богу, никто так и не приехал. Как-то все потихоньку притупилось, успокоилось. Через неделю нам вернули телефон. Благодаря находчивости комбата, Актая, все обошлось.

А давайте я опишу его. Мужик невысокого роста. Бывший кадровый военный с Набережных Челнов. Окончил Казанское артиллерийское училище. Актай довольно подробно рассказывал о своей жизни на гражданке. К примеру о том, что они с женой долго не могли родить ребенка. Только через десять лет супружеской жизни у них появилась дочка. Для мусульманских семей так долго оставаться без детей – серьезное испытание. Насколько я знаю, в таких случаях супруги обычно разводятся. Актаю было около 33–35. Офигенный мужик. Да, бывало, он орал, но лаконично и в тему. Достаточно редко, я бы сказал. Нужно было сильно проштрафиться, чтобы он начал материться.

Актай обыграл нашу историю так, будто пришла пора обновить все телефоны. Да, он собрал телефоны со всей батареи, у всех подчиненных, включая, конечно, тот, что я обнулил. Все телефоны отправили в СБ “на обновление”. Таким образом замазали мою проблему.

Я не лишился ни одного рубля, но на некоторое время ко мне прилипло шуточное погоняло: 5426. Это был пин-код от телефона. Ну и потом, конечно, меня постоянно подъебывали и старшина, и комбат, и старший по позиции, и водила комбата, Илюха:

– Габо, 5426.

Вот так закончилась эта, на тот момент, пипец, какая жесткая история.

Глава тринадцатая о письмах на Родину.

Как я и говорил, отправлять сообщения можно было только через Стрим, который стоял на рабочем телефоне старшего по позиции. Этим специальным приложением с иконкой красного щита пользовались все вагнеровцы. Его можно было установить на андроид даже через обычный Google Play, что я и попросил сделать свою дочь, как только мне удалось с ней связаться. Дозвониться по Стриму у меня не получилось ни разу. В основном мы посылали раз в неделю короткие сообщения общего характера из серии: “У меня все хорошо, все нормально, жив – здоров”.

А отправка реальных писем напоминала прошлый век. Формально считалось, что писать нельзя. Поэтому я излагал все свои мысли на бумаге, эти письма мы фотографировали и отправляли как ммс через телефон моего друга Алишки. Так вероятность засветить мобильник была меньше, чем если бы я набирал текст прямо на телефоне. Алишка иногда все же попадался, и тогда комбат забирал у него мобильник на неделю или две. В такие периоды я оставался совсем без связи, потому что никому другому я не готов был доверить отправку подобных писем. Таким же образом я получал ответы: от мамы, двоюродной