Влюбленные

Обложку альбома нарисовал сам Джерард. Этот эскиз он назвал Demolition Lovers II. Композиция отсылает к картине Рене Магритта «Влюбленные».

«Самое забавное в Three Cheers for Sweet Revenge, что мы с лейблом договорились, что если сможем продать 300 000 копий, то будем счастливы, – сказал менеджер Брайан Шехтер. – И потом, вы знаете, в первую неделю продаж я прогнозировал 3000 экземпляров, и мы понятия не имели, что произойдет. В самый первый день нам постоянно звонили по телефону и рассказывали о том, как все замечательно складывается, и, я думаю, именно тогда мы поняли, что должно произойти что‑то странное. Из-за того факта, что в самый первый день мы продали в два раза больше, чем было продано предыдущей пластинки за все время ее существования на тот момент, я думаю, мы поняли, что вот-вот произойдет что‑то грандиозное».

«Когда ты записываешь альбом, ты испытываешь все возможные эмоции, и одна из них – паника, – признавался Джерард. – Однажды ночью я просто взбесился – мы с Рэем жили в одной комнате, и я слушал записи в наушниках. Я вскочил с кровати и закричал: „Чувак, я не знаю, поймут ли это люди. Есть ли в этом вообще какой‑то смысл?“ Я волновался из‑за всего этого – из‑за того, что в нем была песня из кабаре, или из‑за того, что стиль скачет от песни к песне, или что это слишком агрессивно, или что это до смерти напугает людей. Это не было похоже ни на что, что я слышал раньше».

В итоге за лето было продано около 120 000 пластинок.

За первую неделю было продано 11 000 пластинок.

«Я подумал, что это наша мама купила 10 999 штук», – говорил Майки.

Сложно спорить с цифрами продаж, и сотрудники Warner решили пересмотреть свое мнение насчет новой группы.

«В этот момент, – вспоминал Крейг Ааронсон, – все стали оказывать мне большую поддержку.»

Кирк Миллер из Rolling Stone сравнивал их с Misfits за «кричащие припевы», быстрые барабанные перебивки и хоррор-тематику, но в то же время отметил «крутые металлические нотки и чувство юмора». В своем обзоре он подчеркнул, что это было «чертовски приятное времяпрепровождение».

Отзывы были в основном положительными, хотя один отрицательный сильно запал Джерарду в душу.

«Я до сих пор помню одну критическую колонку, – вспоминал он. – В ней говорилось что‑то вроде: „С чего кто‑то захочет посмотреть, как этот парень бегает по сцене и жалуется на свою бабушку?“ Это было единственное, что я прочитал в статье, но оно заставило меня подумать: „Надеюсь, этот парень попадет под автобус“. Насколько же дерьмовым человеком нужно быть, чтобы так говорить?»

«The Ghost of You» – 3:22

«Мы знали, что это безумие, мы знали, что все вышло из‑под контроля, – сказал Фрэнк. – Никто из тех, кого мы хорошо знали, никогда не работал на крупном лейбле – нам казалось, что мы сами по себе в высшей лиге, но мы были всего лишь пятью идиотами из Джерси, которые просто исполняли песни в подвалах. Мы были теми же ребятами из Джерси, которые любили панк-рок и музыку, которые любили ходить в кафе и курить сигареты до четырех утра. Вот кем мы были, если честно. Мы были просто панк-группой из Джерси. Если бы мы остались там навсегда, мы были бы счастливы. Но, я думаю, мы перешли на следующий уровень».

«It’s Not a Fashion Statement,

It’s a Fucking Deathwish» – 3:30

Я не в порядке

«Чтобы создать что‑то великое, мы должны отказаться от обыденности. Я уверен, что нужно страдать за свое искусство… Но, думаю, хаос, который обрушивается на нас, окружает нас и иногда пытается разлучить, возможно, создан нами самими».

Д. Уэй

«С самого начала я сказал Джерарду, что ему следует представлять свою группу как книгу комиксов, – говорил Рикли. – Он был великим художником и обладал таким богатым воображением, что я подумал, что ему следует нарисовать персонажа для себя и свою группу в виде сцены из комикса».

«Он действительно оживляет персонажей своих песен, – отмечал Сааведра. – Каждое слово, которое он пишет, очень важно для него – он столько в них вкладывает, а они так много от него требуют.

У него есть талант оживлять вещи».

Еще во время записи первого альбома на одной из сессий группа была вынуждена взять перекур от переизбытка эмоций.

«Все просто вышли покурить, потому что было невыносимо смотреть на Джерарда после того, как он это спел, – качал головой Рикли. – Он просто вскрыл себя на глазах у всех. Зашел так далеко, что всем, кто с ним дружил, стало не по себе. Они не воспринимали его как певца Джерарда, они по‑прежнему считали его своим приятелем Джерардом. Немного страшно видеть, как кто‑то поступает так, как он».

«I’m Not Okay (I Promise)» – 3:08

«Джерард – один из тех людей, которые очень хорошо умеют передавать эмоции окружающих, – замечал Говард Бенсон, продюсировавший второй альбом. – Когда он встает перед микрофоном, он включает эту штуку – полностью погружается в свои мысли, а когда заканчивает, может снова выпрыгнуть наружу. Большинство великих артистов таковы, потому что, если вы все время живете жизнью артиста, вы, по сути, саморазрушаетесь».

«Я думаю, люди хотят, чтобы ты в некотором смысле самоуничтожился, – сказал Джерард. – Возможно, я пытаюсь оправдаться, но, по‑моему, люди иногда хотят, чтобы ты сыграл роль пьяного певца, поэтому ты начинаешь играть ее на какое‑то время, а потом вдруг понимаешь, что ты больше не играешь, ты и есть этот персонаж».

Бенсон не знал, что певец, с которым он работал, был подвержен разного рода зависимостям.

«Через несколько месяцев после выхода альбома Джерард позвонил мне и сказал: „Я просто хочу, чтобы ты знал, что теперь я чист и трезв“. Я такой: „Я даже не знал, что с тобой что‑то не так!“ Мне казалось, что с ним все в порядке. Думаю, он многое скрывал».

«Многое приходилось скрывать, – признавался Джерард. –  Во многом это было связано с созданием образа опустошенного, безрассудного уличного бродяги. Я хотел, чтобы люди ничего не знали обо мне настоящем. Но постепенно настоящий я исчезал».

Очень скоро это стало превращаться из тайной проблемы в явную, мешающую работе группы.

«Однажды утром нам с Рэем пришлось серьезно поговорить, потому что я был не в состоянии петь после одной ночи, – вспоминал Джерард. – Возможно, это был