Мне показали душ, я обалдел от бани. Нормальная такая баня!!!

Меня сразу определили в караул. Там это всегда, по списку. Ни с какими ущемлениями я не сталкивался. Все четко. Как же мне повезло с этой позицией! Да, там было тяжело, обалдеешь, как тяжело, но пацаны попались просто отличные.

На следующий день все шло, как обычно, своим чередом. Снова приехали камазы, мы их разгрузили, вечерний ужин и моя первая баня. Мой друг Алишка предложил:

– Пойдем, я тебе там все покажу, расскажу…

Я на измене: что, куда, как? Как зайти так, чтобы никого не потревожить?

Но все оказалось довольно просто: тупо заходишь и кричишь:

– Можно?

– Сколько?

– Двое.

– Заходи!

Берешь с собой водичку, веничек – бах! В первый раз, конечно, без понтов, попарился. Но все отлично, прикольно так было. Помню, сидел и думал: «А жизнь-то удалась». А после баньки-то как хорошо! Опять посидел, снова чайку влупил с медом. Меда у нас было, хоть заешься. Лег спать – все охеренно)))

Попав на позицию N, я понял, что, как бы до одури тяжело не было на такелажке, но, скорее всего, здесь я останусь жив. При этом я, конечно, помнил, что меня сюда отправили как сапера и стал ждать, когда мне привезут рд – это маленький рюкзак, куда складываются необходимые инструменты, плюс металлоискатель. И каждый день молился, чтобы его, не дай бог, не привезли. В душе я надеялся, что металлоискатели стоят не так дешево, чтобы разбрасываться ими направо и налево для таких вот одноразовых саперов, как я. Видимо, бог услышал мои молитвы: эта канитель так и не приехала.

Глава девятая о том, как был устроен быт на нашей позиции.

Пока суть да дело, опишу, как был устроен наш быт. Жили мы в разрушенном многоквартирном доме. В нем было оборудовано несколько комнат. В одной спали мы с Алишкой. В другой располагался личный состав, включая командира и старшину. В третьей спали водители и специалисты из других подразделений расчета. Во всех комнатах стояли телевизоры, за исключением нашей. Над всем этим домохозяйством под потолком была натянута пленка, потому что, когда шел дождь, начиналась «Венеция». Капало отовсюду. Сначала пытались это дело перекрывать тазиками, потом поняли, что бесполезно – текло везде. И тогда стали мастерить натяжные потолки на военный лад. Они кроились из пленки, в одном месте прокалывалось специальное отверстие для стока воды. Эта вода выносилась целыми флягами, когда шли дожди, или когда началось жесткое таяние снега.

В один из дней я решил посмотреть, что у нас творится на крыше. Поднялся наверх и увидел, что прямо над нашей с Алишкой комнатой находились две надломленные плиты. Я понял, что это серьезная проблема, потому что вся эта конструкция может однажды просто рухнуть на нас.

Помимо спальных комнат, у нас имелся большой зал, метров 20, квадратных. В нем устроили кухню. В самом ее центре стоял длинный-длинный стол со скамейками. Также там были холодильник и газовая плита. Периодически нам привозили баллоны с газом и раз в полтора месяца их меняли.

Мылись мы в душе, который представлял собой обычный бачок со шлангом и рассеивателем. Кроме того, ребята сами смастерили баню а-ля сауна. Вполне себе достойную. В ней стояла буржуйка, хоть и кривая, но свой функционал она выполняла неплохо.

Из особых удобств стоит упомянуть стиральные машинки. У нас их было целых две штуки. Первая – «Малютка», она только крутила, а выжимать вещи приходилось руками. В ней стирали грязную одежду после оснарки, то есть после разгрузки камазов. Когда приходили новые ракеты, они были покрыты слоем скользкого солидола. Этот солидол в усмерть убивал все, что было на нас надето. Именно поэтому у меня образовалось штук пять разных горок белья. Они улетали, как мама не горюй. Перчатки тоже уходили как бумага, хотя были хорошие. Вот эта одежда бросалась в «Малютку». А во второй машинке мы стирали нижнее белье, полотенца, термобелье – то есть то, что считалось более-менее чистым. И даже тогда, когда «Малютка» у нас сгорела, мы сперва стирали грязную одежду с порошком в тазике, и только потом закидывали ее в машинку.

На входе перед позицией располагался дежурный пост – будка с окнами, затянутыми пленкой вместо стекол. Ребята сами смастерили эту будку. До этого дежурили просто на улице. Мы грелись в ней, когда было холодно, а в весенне-летнюю пору оставались снаружи, и сидя под деревом, наблюдали за периодическими прилетами.

Задача дежурных заключалась в том, чтобы охранять позицию от возможного посягательства ДРГ-шников, но к счастью, они ни разу не объявились. Так что в основном мы встречали «капли». Капля – это машина. Малая капля – легковая машина, большая капля – большая машина, грузовик. Бывало, министерские заблудятся, приедут к нам, трехсотых привезут, или комбат заедет.

Отдельно надо сказать о складе. Он весь был завален сухпайками. Мы даже просили:

– Ребят, не привозите больше сухпай.

– Ну нам типа положено, вот и привозим.

Этот сухпай особо никто не ел. Зато его очень любила наша собака Норд. Классный пес – он с нами весь путь прошел. Хитрющий черт был!

Когда мы только заселились, на позиции была уйма крыс. И вид у них такой хозяйский: «Чего, мол, приперлись? Мы тут жили – жили»… Зайдешь ночью на кухню – они на столе сидят и смотрят на тебя так нагло: «Че пришел?» Кинешь в них тапку – убегут. А мышей вообще прорва! Больше, чем тараканов в некоторых московских квартирах. Они практически спали с нами.

Как-то к нам случайно забрела кошка. Такая невзрачная на вид, самая обычная, и как начала их давить! Она их не ела, а просто приносила кучами, штук, наверное, 40 – 50 в день. Через неделю их стало значительно меньше. То ли она их передавила, то ли убежали. Кошка эта в итоге осталась у нас. Вся команда ее полюбила. Особенно она пришлась по душе Каминчику, с ним рядом она и спала. Вскоре к ней стал приходить ухажер, и через какое-то время она родила 5 замечательных котят, которых я принял под свое крыло. Так у меня появилось прозвище: папа котят. Мы с Камином эту должность делили, пока он не уехал в отпуск, а я с этими котятами так до конца своей службы и провозился.