– Я ухожу. Хорошего дня!

– И тебе!

Я попытался говорить как можно искреннее и выкрутил кран. Хлопнула входная дверь, что означало, что мы теперь одни и в полной безопасности. Кожу защипало, а я продолжал бороться с сильным желанием вернуться обратно в кровать и впасть в спячку до самого вечера. Сестра всё ещё топталась возле ванной.

– Я… – начала было она, но я раздражённо перебил:

– Ты мне дашь принять душ или нет?

– Лазарь, но я же твоя сестра…

– Да, но сейчас я хочу помыться, – отрезал я.

Она медленно удалилась, и с каждым следующим шагом я рвался позвать её обратно. Я был бы рад рассказать ей, что ничего страшного не произошло, но это означало – соврать. С другой стороны, ужасно не хотелось заставлять её волноваться, даже если бы она могла мне чем-то помочь. Я тяжело вздохнул. Со мной всё хорошо. И будет всё хорошо.

Я включил душ и начал стягивать пижаму, стараясь не стонать от боли. На пол упало несколько листьев. Моя кожа сейчас представляла собой картину из синяков и шрамов. Я шагнул под воду, позволяя ей смыть грязь и принести наконец долгожданное облегчение и избавление от усталости. К сожалению, плохое настроение невозможно было удалить, как песок или пот.

Люсия не стала меня дожидаться, чтобы идти вместе на занятия. Впрочем, это не было странно, поскольку идти нам в итоге было в разные стороны. Я не мог отделаться от чувства, что меня предали, хотя понимал, что вполне это заслужил. Вся ситуация в целом меня бесила. Я знал, что не стоило срывать злость на сестре, и не хотел её обижать, но сейчас страх и одиночество одолевали меня куда сильнее, чем обычно.

Когда я вошёл в аудиторию, занятия уже начались. Преподавательница биологии впустила меня, не говоря ни слова. Возможно, она просто была очень вежливая, но тщательно скрываемое недоумение, с которым она меня проводила, ясно давало понять, что надо что-то делать с собственным внешним видом. Жен особо не смотрел на меня, но заметил шёпотом:

– Что с тобой случилось?

– Упал в колючие кусты, – ответил я, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– И сколько же раз?

Я устало усмехнулся и попытался сосредоточиться на лекции. К счастью, здесь мне не нужно было читать или проверять упражнения. С английским мне не так повезло, поэтому я старательно делал вид, будто понимаю, о чём говорит учитель. Когда наконец-то прозвенел звонок на большую перемену, я так страстно желал рвануть домой, что поймал себя на попытке выдумать, какая ложь лучше всего сойдёт за реальную причину.

– Выглядишь ужасно, – констатировала Мария вместо приветствия, перегнувшись ко мне через стол. – И дело даже не в синяках. Ты что, всю ночь развлекался?

– Почти, – буркнул я.

– Да ладно тебе! Давай найдём укромное местечко во дворе, где можно будет поваляться на солнышке и никто нас не побеспокоит.

– Я не люблю загорать! – запротестовал Жен и пояснил: – Я могу обгореть даже зимой.

– Но это просто необходимо! – Мария разговаривала таким тоном, как будто сообщала нечто крайне важное. – Скоро похолодает и начнутся дожди! Нужно ловить момент, пока есть возможность получить последние порции витамина Д.

– Это так не работает, – возразил Жен.

– Именно так и работает! Это как апельсиновый сок, только ты его не пьёшь, а получаешь прямо из воздуха. Нужно пользоваться случаем, пока он ещё полезен и не причиняет вреда.

Я поплёлся за ними по инерции, а не из желания поддержать беседу. К тому же сидение на ярком солнце могло как-то объяснить моё желание закрыть глаза и немного отдохнуть, несмотря на крики во дворе и болтовню приятелей. Я сел прямо на землю, привалился спиной к стене и принял наименее неудобную позу. Если бы я не был так вымотан, такое было бы невозможно. Однако ледяной порыв ветра заставил меня вздрогнуть. Внезапно все звуки со двора стихли, и, открыв глаза, я обнаружил, что сижу не на асфальте, а на пляжном песке. Никого рядом не было – только море, волны и лес позади меня…

– Лазарь!

Жен вернул меня к реальности. Я ни разу не мог припомнить, чтобы он повышал голос, так что я ухватился за него, как будто он был единственной спасительной соломинкой посреди бушующего океана.

– Что с тобой такое? – осведомился друг, покосившись на меня.

– Ты как будто не в себе, – добавила Мария, внезапно возникнув сзади. Она не столько волновалась, сколько сгорала от любопытства.

– Ночка выдалась скверная, – попытался оправдаться я. – И позавтракать толком не успел. А витамин Д желудок не наполнит.

Мария излучала энергию и стремилась поделиться ею со мной, пока болтала о важности сытого желудка. Жен, напротив, продолжал подозрительно коситься, и у меня возникло ощущение, что он ждёт удобного момента снова наслать на меня сонное заклинание.

Звонок на сей раз прозвучал громче обычного. Я со стоном поднялся и успел заметить группу Каетаны. Девушка, как всегда, выделялась среди подружек, но не только своими белыми волосами, отлично подобранным костюмом или высоким ростом. Сейчас она смотрела прямо на меня! На её лице тоже виднелись тёмные круги, хотя и не столь заметные, а невозмутимое выражение сменилось тревогой, с которой она меня разглядывала. Когда Тана отвернулась, я не мог прийти в себя от удивления. Конечно, во сне мы друзья, а здесь – едва знакомы. Странно было бы думать, что девчонку вроде неё может что-то связывать с парнем вроде меня! Поэтому я тоже отвёл взгляд и направился обратно в аудиторию. Ещё только среда, а я уже изо всех сил грезил выходными.

В доме было так тихо, что это казалось подозрительным. Родители ещё не вернулись из магазина, а Люсия отправилась на тренировку по волейболу. Я не мог даже присесть, чтобы у меня тут же не начинали слипаться глаза, но стоило их закрыть, как я тут же начинал слышать рокот морских волн. Заснуть я тоже не мог: не хотел отправляться на остров в одиночестве, когда нам даже вчетвером-то там было опасно оставаться.

Я отхлебнул большой глоток крепкого чёрного кофе – да только поморщился. Он был таким горьким, что казался кислотным и будто прилипал к нёбу. Я сделал над собой усилие, чтобы подняться и заварить новую чашку, уже добавив молока и пять чайных ложек сахара. Я смотрел кино в полглаза и потягивал напиток. Нужно было заняться английским, но я опасался, что, если открою адаптированную версию «Призрака оперы», снова стану кемарить над