Пройдут годы и десятилетия, а люди всё так же будут приходить к селу Бородину, к полю всемирной русской славы.

Они поднимутся на холмы, взойдут на древние курганы, и откроются им чарующие картины русской природы. Увидят они широкие долины и зелёные склоны высот, тихие реки и убегающие на запад и на восток дороги; откроются им дали, манящие туда, где голубое небо точно склоняется к земле, сливаясь с темнеющей грядой лесов.

Увидят и памятники… памятники… памятники… Они стоят по всему полю, на высотах и холмах, как часовые. Их поставили в день столетия Бородинской битвы солдаты русской армии. Поставили своим предкам, павшим в 1812 году.

Это Подмосковье. Сюда, к Москве, издревле рвались завоеватели. И потому на Бородинском поле гремели жестокие бои. Потому, наверное, и реки, и ручьи, что текут по этому полю, называются: река Во́йна, река Ко́лочь, ручей Огник, ручей Стонец. Значит, и в незапамятные времена здесь воевали люди земли Московской – и реку назвали «Война»; здесь кололись копьями – и реку назвали «Колочь»; здесь бились огнём – и потому ручей – «Огник»; здесь стонали раненые – и стал ручей «Стонец».

И здесь же, на равнинах и холмах, решались судьбы России и всей Европы в 1812 году. Как всё это происходило?

На высоте, в деревне Горки, что у Большой Смоленской дороги, близ села Бородина воздвигнут гранитный памятник с орлом, широко распростёршим крылья, – здесь в день Бородинской битвы был командный пункт командующего русской армией. Кутузова.

Если, уподобляясь штабному офицеру Кутузова, стать здесь, у деревни Горки, лицом к западу, то хорошо видно всё поле битвы. Справа, севернее, крутой берег реки Колочь. Прямо впереди лежит село Бородино. Влево, в центре поля, деревня Семёновское. За ней, ещё южнее, Утицкий лес и деревенька Ути́ца у Старой Смоленской дороги. Там – левый, южный фланг русской армии. А между селом Бородином и деревней Семёновское возвышается холм. У него есть имя: Курганная высота.

На военно-исторические карты мира навеки вписаны эти названия деревень, рек и высот.

Офицеры, посланные Кутузовым выбирать место сражения, остановились на Бородинском поле, потому что через него, сближаясь, идут от Смоленска к Москве Старая и Новая Смоленские дороги. Заняв здесь оборону, русская армия преграждала движение армии Наполеона к Москве, на восток.

Обороняться на этом поле было выгодно, потому что правая, северная его часть прикрыта от удара с запада рекой Колочь, в центре «командует» полем битвы Курганная высота, а слева, южнее, на Старой Смоленской дороге возвышается высота близ деревни Утица.

Эти высоты можно легко укрепить, организуя оборону. За высотами же (как за слабым, но всё же укрытием от пушечных ядер) могут сосредотачиваться резервы. Опушка леса скрывает и грозные орудия артиллерийского резерва, и лазареты, спасительные для раненых воинов.

Кутузов решил здесь дать сражение. Сюда отошла и заняла оборону русская армия.

Шевардинский бой

Вслед за русской армией шла армия Наполеона. Её главные силы двигались к Бородину по Новой Смоленской дороге, а по Старой наступал польский корпус маршала Понято́вского.

Маршалы выступили из леса у Новой Смоленской дороги, недалеко от русской позиции, и увидели Шеварди́нский холм, на котором уже был построен редут.

Маршалы донесли Наполеону, что двигаться дальше без боя невозможно. С Шевардинского редута могли ударить ядра русских пушек. Оттуда могла атаковать во фланг русская конница. Перед редутом, по оврагам, скрытые кустами, рассы́пались русские егеря, державшие дорогу под обстрелом.

Император выехал вперёд, к опушке леса. Он осмотрел в подзорную трубу позицию русских и приказал атаковать этот редут.

35 тысяч солдат и 180 орудий двинулись с Новой и Старой Смоленских дорог, чтобы штурмовать редут справа и слева. Редут обороняли 12 тысяч русских солдат при 42 орудиях.

Так, 5 сентября 1812 года в два часа дня вспыхнул горячий Шевардинский бой. На редуте засверкали огни, он окутался пороховым дымом, ядра русских пушек ударили по наступающим колоннам противника. Французская пехота остановилась. Вперёд выдвинулись французские пушки. Более часа гремела пушечная канонада. Наполеону показалось, что его орудия подавили оборону русских, и он послал свои корпуса в новую атаку. Французов осыпа́ли меткие пули русских егерей, их встречали штыками гренадеры, рубили саблями русские гусары. Атака на редут была отбита.

В 5 часов дня французские маршалы снова с двух сторон повели войска в атаку и ворвались на редут. Но уже бежали им навстречу гренадеры, мчалась кирасирская дивизия, которую вёл сам Багратион. Могучие всадники на огромных конях, вооружённые тяжёлыми палашами, отсвечивая металлом кирас, смяли французов, а гренадеры штыками погнали их, выбили из редута, отбили деревню Шевардино.

Вскоре Багратион увидел новую опасность. Дело в том, что штабные офицеры, которым Кутузов поручил определить линию обороны, расставили войска так, что Старая Смоленская дорога осталась открытой. Противник, двигаясь по ней, мог с юга обойти позицию русской армии и перерезать её связь с Москвой, захватив городок Можайск.

Багратион донёс Кутузову, что «левый фланг армии в величайшей опасности». Кутузов и сам видел эту опасность. Уже, восточнее Шевардина и южнее Семёновской, готовились новые земляные укрепления – флеши. А также принято решение перекрыть войсками Старую Смоленскую дорогу.

Но сделать это сразу нельзя было. Флеши ещё строились – и пришлось продолжать бой за редут до ночи. Но и ночью едва защитники редута начинали отход от Шевардина, как французы бросались в преследование. Так они могли на плечах отходящих русских солдат захватить флеши.

Уже близилась полночь, а оторваться от наседавшего врага всё не удавалось.

Тогда командир Шевардинского отряда генерал Горчако́в пошёл на хитрость. Он приказал солдатам, стоя на месте, кричать «УРА!», а барабанщикам, трубачам бить и трубить сигнал «В АТАКУ!». Французские генералы решили, что русские снова атакуют, и остановились. Отряд Горчакова быстро снялся с позиции и отошёл. А гусары и казаки, прикрывая отход, напали на французов с флангов, сковали их атакой.

Вокруг горели стога сена, пылали избы Шевардина. В отсвете пожаров проносилась конница, метались силуэты людей, сверкали сабли, щетинились штыки.

Как только гусары и казаки узнали, что Горчаков спокойно отошёл, они мгновенно развернулись и ловко скрылись в темноте.

К оставленному русскими редуту подъехал окружённый свитой Наполеон. Пожары освещали тысячи убитых, раненых, опрокинутые орудия. Император смотрел на захваченный редут и снова, как и в Смоленске, не видел победы.

Он приказал привести к нему пленных солдат и, ещё лучше, офицеров, пусть даже раненых. Он хотел узнать, будут ли русские ещё сражаться