«Какая странная курица! – подумал он. – Такой ещё никто никогда не видел. У неё оранжевая голова, синие крылья и красные ноги. Она немного похожа на индюка, немного – на воробья, а немного – на павлина. Она круглая, словно капелька, и стройная, как ласточка».

Эти наблюдения профессор тут же записал, назвал курицу своим именем и понёс её в зоопарк.

Курица – всего лишь курица. Кого она может заинтересовать? Но эта была нечто особенное. В зоопарке поднялась суматоха: такой редкий экземпляр попадается раз в двадцать лет, да и то не всегда. Директор потирал руки, работники зоопарка сразу же принялись мастерить для неё клетку, да не простую, а замечательную, чудесную, прекрасную. Художник нарисовал табличку и прибил её к клетке. На табличке было написано: «Курица Пишты. Gallina Pistae».

Курица была на верху блаженства. За ней ухаживали, кормили, поили, чуть ли не пылинки с неё сдували. Она была в центре внимания, люди валом валили посмотреть на неё.

– Такого наплыва посетителей у нас ещё не было, – радовался директор зоопарка.

К кассе выстроилась огромная очередь, и в этой очереди стояла пани учительница со своим классом. Наконец они купили билеты и пошли смотреть на зверей и птиц.

– Итак, – сказала учительница, – мы с вами только что видели лошадь Пржевальского, а сейчас мы находимся перед клеткой очень редкой птицы, так называемой курицы Пишты. Она немного похожа на индюка, немного – на воробья, немного – на павлина, она круглая, словно капелька, и стройная, как ласточка. Обратите внимание на прекрасный оранжевый цвет её головы, на синие крылья и красные ноги.

Дети стояли раскрыв рот и ахали:

– Ах, какая красивая курица!

Вдруг Иванек воскликнул:

– Да ведь это же курица, которую нарисовал Якуб!

– Что за ерунду ты мелешь? – рассердилась учительница. – Какие глупые мысли приходят тебе в голову! Кстати, а где Якуб? Опять он невнимателен!

А Якуб в это время стоял перед клеткой с дикобразом, вместо того чтобы любоваться курицей Пишты.

– Куда ты смотришь? – возмутилась учительница. – Тебя что, не интересует курица Пишты? В следующий раз останешься дома! – раскричалась она на весь зоопарк. – Ты просто выводишь меня из себя!

И правда, такое невнимание к столь редкому виду курицы любого выведет из себя.

Почему теперь в школе учеников больше не дерут за уши

Раньше в школе всё было иначе. Того, кто плохо учился или не слушался, учитель брал за ухо и таскал изо всех сил раз семнадцать, а может, даже и двадцать шесть, в зависимости от того, какую провинность совершил ученик. Некоторые дети набирались ума-разума раньше, другие – позже, но были и такие, которых дери не дери за уши – всё без толку. Но однажды ребята использовали это наказание себе на пользу, и было решено запретить в школах таскать учеников за уши. Произошло это после случая с Цецилией, ученицей пятого «Б» класса.

Цецилия была самой маленькой в классе. Она носила косички с бантами, сидела на первой парте, чтобы её хорошо было видно учителю, потому что она вела себя из рук вон плохо. Едва она садилась за парту, сразу начинала вертеться, бросала бумажки, а порой даже и записки, без конца чем-то шуршала, ела во время урока, рисовала на промокашках, подпирала ладонью подбородок, а когда пан учитель писал на доске арифметические примеры, строила из себя клоуна и веселила весь класс: шевелила ушами, крутила носом, запускала бумажных голубей – словом, ужас что вытворяла! К тому же она плохо училась. Вернувшись из школы домой, бросала портфель под стол, фьють – и нет её: улетала на улицу, потому что летать она любила больше всего на свете. Она уверяла, будто скоро станет летающим акробатом, будет путешествовать по свету и прославится больше, чем Брижит Бардо. Словом, молола всякую чепуху, а дети смеялись и говорили:

– Бедняжка! О чём ты мечтаешь! Ты же из двоек не вылезаешь!

И в самом деле, у неё по всем предметам, кроме географии, были одни единицы и двойки. А географию она любила, знала, где находится Африка, какие там есть города, но, когда учитель спрашивал её по истории, например когда правил Карл IV, она лишь бормотала:

– Карл IV… Карл IV правил… он правил… Карл IV правил… – и больше не могла выдавить ни слова.

Одноклассники ей подсказывали, но, так как Цецилия была очень маленькой, уши у неё тоже были крошечные, и она почти ничего не слышала.

– Что вы там бурчите? Я не слышу! Подсказывайте громче! – шептала она.

Пан учитель очень сердился и кричал:

– Это переходит все границы! Где это видано, чтобы ученица так себя вела! – И он хватал её за ухо, и таскал, и таскал, таскал до тех пор, пока ухо у Цецилии не становилось красным как рак. Тогда он её отпускал и говорил: – Садись, Цецилия, двойка.

Такое случалось не только на уроке истории. На пении было не лучше. Цецилия пела так ужасно, что пани учительнице приходилось закрывать окно: однажды пения Цецилии испугалась лошадь и понесла, хотя класс находился на пятом этаже, высоко от мостовой.

Цецилия пела очень фальшиво, никто даже понять не мог, что именно она поёт. Если, например, она пела песенку: «Улечу я, ласточки, вместе с вами», казалось, будто она поёт: «Я так люблю слонов, слонов больших и добрых». Пани учительница выходила из себя и возмущённо кричала:

– Это не пение, это какое-то воронье карканье!

В сердцах она хватала девочку за ухо, и таскала, и таскала изо всех сил, чтобы Цецилия запомнила мотив. Но всё было напрасно, в следующий