– Так что, дело раскрыто? – спросила Аня. – Наверняка они эту старую систему используют и всех пугают.

– Они могли бы, – включилась Ева. – Но я тут поговорила с Зоей…

– А кто такая Зоя?

– Зоя – продавец-кассир в кинотеатре. Готичная девушка с длинными волосами. И она рассказала, что Эд эту систему никак не может отладить. Она сама по себе запускается, а почему – он не понимает.

– И ты поверила? – удивилась Аня. На Еву это было не похоже.

– Не думаю, что она мне врёт. – Ева пожала плечами. – У нас с ней контакт. Мы с ней обе Девы по гороскопу.

Аня ещё больше удивилась: какой контакт мог возникнуть у их предводительницы с кассиром, она не понимала. Но Ева лишь загадочно стрельнула глазами в сторону Клима и сообщила:

– Кстати, она тоже сказала, что призрак ненастоящий. Во время сеанса она какую-то штуку крутит за кулисами, и тогда появляется призрак. Но как это всё работает, Зоя не понимает.

– Крутит? Руками? – Клим задумался. – Нет, ну там нечего крутить, если только… А! – Он просиял. – Призрак же движется! Там, наверное, какая-то система тяг стоит, а крутит она, чтобы не было слышно звука мотора. А она может показать? Ну то, что крутит?

– Не знаю, она не хочет навредить Эдуарду, – объяснила Ева. – Она, в общем, к нему неровно дышит. Ну, понимаешь? А вся эта огласка ему повредит. – Ева выразительно посмотрела на Клима, и Аня восхитилась её упорством. Сколько раз они сходили в кино? Два-три? И всё без толку. Но подруга не сдавалась.

– Да как повредит, если он сам этого призрака запустил!

– Одно дело – призрак под потолком, он безвредный, а другое – когда кондиционеры ломаются или свет посреди сеанса гаснет, – объяснила Ева. – Зоя сказала, что у них после прошлой такой аварии треть посетителей потребовали назад деньги. Они крепко на мель сели. Поделилась, что если весь этот полтергейст продолжится, то через месяц зарплату платить нечем будет.

– Может, там контроллер с ума сошёл? В системе «умного дома»? – задумался Клим. – А отключить он её может?

– Нет, потому что предыдущие владельцы съехали и не оставили инструкции, – вздохнула Ева. – А проводка там так накручена, что он боится что-то тронуть, чтобы вообще всё не сломать.

– Погодите, что значит, ненастоящий?! – очнулся Григорий, отвлёкшись от орешков. – Клим, ты им веришь?!

Клим подёргал за косичку.

– Пока нет оснований подозревать потусторонние силы, – признался он. – Все физические параметры – влажность, температура, радиационный фон – в норме. Никаких кровавых преступлений в здании не происходило. В темноте призрака легко можно создать с помощью спецэффектов, и я почти понял, как они это сделали. Так что…

Гриша поднялся. Он был оскорблён в своих лучших мистических чувствах. Заявил, что в напарниках нет веры в чудеса ни на грош, что глаза их ослепли, а сердца очерствели, и что они не заметят призрака, даже если тот залезет к ним в…

Тут Аня вырубила конференцию и изгнала брата из своей комнаты. Гриша удалился, волоча за собой простыню, и гневно загремел чем-то в туалете.

Аня вернулась к беседе и обнаружила, что Ева её не пускает. Она несколько раз постучалась, потом написала Климу – мол, не могу войти, – и после этого конференция вообще завершилась.

А в их общей переписке появилось короткое сообщение от Евы: «Идём в кино и выведем всех на чистую воду!» И смайлик – единорожек с блёстками.

Что вообще это могло означать?

Аня нахмурилась, отправила ещё одно сообщение Климу. И да, конечно же, Караваев шёл с Евой в кино.

Аня как открыла рот, так и прошла с открытым на кухню. За окнами смеркалось. Клён дрожал в прозрачных ладонях ветра и отряхивал сухие листья. Листья летели прочь. Голубь перетаптывался по карнизу и призывно смотрел на Терёшу. Терёша расхаживал по подоконнику и демонстративно игнорировал голубя. Примерно как Ева – Аню. Сидевший за столом Гриша ковырялся в тостере сразу двумя отвёртками – синей и красной. Рядом лежали моток медной проволоки, слайм «Вечная пупырчатая радость», старая светодиодная лампочка, выгоревшая изнутри, и оранжевый комок пластилина.

– И что это? – спросила сестра мрачно.

– Ловушка. Для призраков, – буркнул Гриша. – Плазменная. Что, опять меня не пустишь в кино?

– Отчего же, Гришечка, – ласково улыбнулась Аня. – Я с тобой пойду.

Глава пятая,

в которой появляется призрак, но его никто не боится, потому что не до того, сколько можно уже

Ева в этот вечер переплюнула сама себя. Аня даже не представляла, что подобное можно сотворить за четыре часа с окончания их конференции и до начала киносеанса.

– Какие классные когти! – восхитился Гриша, глядя на сверкающие перламутром накладные ногти Евы.

Директор детективного агентства госпожа Аппельбаум даже точёной бровью в его сторону не повела. Человек с плохо отмытыми чёрными кругами вокруг глаз и тостером под мышкой не мог находиться в её вселенной. Только не сегодня. Она и Аню-то едва замечала, словно та – незначительная мошка, мелькающая перед глазами. А какие у неё были серёжки! Аня была готова поклясться, что в них сверкали настоящие бриллианты. Два массивных кольца с самоцветами (с пол-ладони каждое), кулон из опала на фоне чёрной (с блёстками) футболки, шорты, брендовые кроссовки и какой-то удивительный браслет из кручёного серебра (почему-то с экранчиком) на узком запястье завершали образ. Браслет Еве явно был велик. Похоже, она пошла ва-банк и разорила мамину шкатулку с драгоценностями.

– Привет! – Глава детективов помахала рукой, и Клим сел на диван с двумя стаканами кровоколы. Один вручил Еве, другой оставил себе. Та сделала глоток и надулась. Аня снова восхитилась: ну надо же, она умудрилась заставить его принести напитки. Ещё немного – и это правда начнёт смахивать на свидание. Только интересно, догадается ли об этом Клим? – А что, ванильной колы не было?

Клим флегматично пожал плечами.

– Я взял «Летальный красный апельсин». Ещё там был «Мёртвый дуриан», «Проклятый перец», «Бешеный абрикос» и «Бензо-тыква». Поменять на тыкву?

– Не надо. – Ева огорчённо поцокала коготками по столу и наконец обратила взгляд дивно очерченных глаз на Аню и Гришу. – А что это вы, тоже решили пойти?

«Видела бы её сейчас Анна Арменовна, – подумала Аня, – тут же выгнала бы из кружка за дурную театральщину».

– Грише вот страшно, – пояснила Аня. – Решила поддержать братика.

– Кому страшно? – изумилась Ева, но тут прозвенел сигнал к началу сеанса – тот самый зловещий вопль собаки Баскервилей, которой принесли овсянку вместо