Самый младший из четырех детей девушки родился преждевременно и был так слаб, что, возможно, не пережил бы зиму. Старая волшебница вынула из груди лиса сердце своей дочери и передала его своему внуку. В то же мгновение малыш вскочил с кроватки, здоровый, как молодой ягненок, и, глядя на это, лис умер счастливым. Что же до девушки, то она хранила в себе сердце дорогого друга до самой смерти. Так что, как видишь, по-настоящему он ее никогда не покидал.

Роса сомкнула веки. Девочка очень любила эту сказку, ведь она словно была написана о ней и Инее. Люди порой называли Инея ее тенью, потому что он был молчалив, а шаги его были легки, как дуновение ветра. И Роса соглашалась с ними, но только она знала настоящую причину. Для нее Иней был ее частью, живущей собственной жизнью, чрезвычайно важной частью, как сердце. Не потому, что каждый из них всегда знал, где находится другой, и не потому, что порой казалось, что они думают одни и те же мысли. Просто это было на самом деле так – правда жизни, как, например, то, что снег холодный.

– Ну что, теперь ты заснешь, дитя мое?

– М-м-м, – отозвалась Роса.

Она уже почти спала. Под конец сказки голос бабушки напоминал нежный звук морского прибоя. Девочка ощутила, как шершавая рука погладила ее по лбу, а потом стало тихо и темно.

Глава седьмая, в которой Иней вспоминает свое имя

– Прошлая весна —

Довольно долго Иней считал себя облаком.

Он плавал в пространстве, не понимая этого, не понимая вообще ничего. У него не было глаз, не было рук и ног. Он что-то ощущал – движение каких-то лиц и фигур в отдалении – и иногда цеплялся за них вниманием, как облако порой цепляется за острый горный пик, но всегда свободно уплывал прочь.

Но однажды в поле его видимости возникло знакомое лицо. Пожилая женщина: брови нахмурены, широкие плечи сгорблены. Она прошла мимо, не взглянув на него, и через мгновение исчезла.

«Бабушка», – подумал Иней.

И вдруг Иней снова понял, кто он. Никакое не облако, а мальчик. Он стоял перед гладкой стеной из стекла. Сквозь нее виднелся главный вестибюль школы Ингельнук: широкая каменная лестница, ниспадающая, словно гигантский водопад, гобелены, изображающие волшебников и чудовищ, и витражные фонари. И ученики сновали туда-сюда в поблескивающих мантиях.

Иней провел рукой по стеклу. Судя по всему, он выглядывал из зеркала – одного из тех больших зеркал в золотой раме, что стояли по обе стороны от лестницы. У него за спиной был тот же самый вестибюль, но в зеркальном отражении. И в этом отражении вестибюль выглядел словно нарисованным акварелью.

Он попал в Зазеркалье. Но как?

«Тебе нечего бояться, – сказал себе Иней, когда дыхание замерло в груди. – Ты скоро проснешься. Это все сон».

Но он знал: это не так.

«Роса!»

При этой мысли у него словно груз упал с души. Сестра скоро найдет его. Еще чуть-чуть подождать – и она примчит к нему. И все будет хорошо.

Он подавил в себе желание бежать, бежать, бежать, выкрикивая ее имя, как привык делать в раннем детстве, когда чего-то боялся и не мог сразу же ее найти. Но сейчас он уже не малыш. Ему нужно быть смелым.

Вдруг кто-то шмыгнул носом. Иней обернулся. Под отражением старинных напольных часов, закрыв лицо руками, сидела девочка.

Иней подплыл к ней.

– Извини, а где я? – спросил он.

Девочка подняла взгляд. Она оказалась старше Инея на несколько лет. На ней была форма горничной, а темные волосы были заплетены в две косы, которые плавали у ее плеч.

– Что за вопросы? – буркнула она.

Иней нахмурился. Еще секунду назад ему было важно, где он, но не сейчас.

– Как тебя зовут?

– Меня… – Девочка округлила глаза. – Я не помню. О нет! С этого всегда начинается. Сначала забываются имена. А потом… потом…

– Не волнуйся, все будет хорошо. – Иней понизил и без того тихий голос. Этот трюк всегда срабатывал… С чем? Он не мог припомнить, кем был и чем занимался до того, как оказался здесь.

В его сознании вдруг промелькнуло воспоминание, как рыбка в ручье. Большая золотистая собака тяжело дышит в луче яркого солнца. У него когда-то была собака? Почему же он не помнит, была ли у него собака? Это очень важно.

– Давай попробуем угадать, – предложил он. – Я буду перечислять имена по алфавиту, а ты скажешь, если какое-то имя покажется тебе знакомым.

Он начал с буквы «А», Абигейл. К тому моменту, когда они дошли до буквы «М», Иней успел охрипнуть.

– Мэдди.

Девочка радостно взвизгнула:

– Точно! Мэдди. Так меня зовут. Я любила гранаты, а их косточками плевалась в Риза Джонса. Однажды он даже заплакал. Так ему и надо, это ему за… за… – Губы девочки задрожали. – Только что мелькнуло. Воспоминание. А остались одни гранаты.

– Приятно познакомиться, Мэдди, – сказал Иней. – А меня зовут Иней.

У Мэдди брызнули слезы, и девочка еще долго не могла успокоиться. Иней позволил ей выплакаться у себя на плече. Наконец, она затихла и искоса взглянула на него.

– Ты первый день здесь что ли?

Иней задумался. Он помнил, как плавал в пространстве, подобно облаку. Плавал очень долго.

– Вроде нет. Кажется, какое-то время я тут уже пробыл. – Он бросил взгляд на вид за стеклом. – Только, по-моему, раньше я был вон там.

– Все мы там были, – вздохнула Мэдди.

– А есть еще кто-то?

Девочка кивнула.

– И как мы здесь оказались?

Мэдди нахмурилась.

– Не знаю. Спроси Старого.

– А кто это?

– Тот, кто пробыл здесь дольше всех, – ответила она, закатив глаза. – Он блекнет. В конце концов мы все поблекнем и пропадем. Он забыл свое имя.

Инея пробрала дрожь.

– Я не забуду.

Мэдди посмотрела на него отсутствующим взглядом.

– Вот и я так говорила.

Иней дотронулся до стекла. Попытался надавить на него, но его ладони словно опять превратились в облака.

– Надо не так. – Мэдди встала рядом с ним. – А вот так.

Прижав руки и нос к стеклу, она скорчила страшную рожицу. Один из учеников Ингельнука в ужасе отшатнулся, а потом моргнул и, кажется, пожал плечами. Вернувшись к зеркалу, он быстро обнажил зубы, проверил их и помчался прочь. Мэдди захихикала.

Иней