Я фыркнула и откинулась на спинку, закинув одну ногу на сиденье напротив. Бабушка с дедушкой по материнской линии оплачивали мое пребывание в Роуэне, хотя родители всегда настаивали на том, чтобы я работала и покрывала часть своих расходов самостоятельно.

– Да, представляешь, а то все только и думают, что, если я не буду работать, экономика всей Оветты рухнет, – проворчала я.

– Да, но твоя фамилия Данн, – вмешался Ной с легкой усмешкой, повторяя слова, которые слышал от меня тысячи раз до этого.

– Ага, но Даннам все равно приходится работать, – вставил свое замечание Лиам, не дав мне ответить. И тут же дополнил мысль: – А вот Данны-Тибо могут спокойно взять отпуск на год.

Я знала, что он это несерьезно, но все равно пихнула его локтем в бок.

– Я накопила денег, чтобы не работать в этом году, но, если понадобится, вернусь в теплицы, – поставила я жирную точку в нашей дискуссии.

– Ну а вы что? – спросил Лиам, меняя тему.

Сара драматично вздохнула в такт грохоту экипажа, разглаживая свое платье – такое же безупречное, как и ее аккуратно уложенная прическа.

– Я совсем без сил. Мы готовимся к открытию сезона, поэтому мне пришлось вернуться на прошлой неделе.

Еще в начале лета Сару перевели из Вспомогательного комитета в Социальный, и она не упускала ни единой возможности напомнить нам, насколько важна теперь ее роль на званых вечерах, проводимых при дворе. Мы все понимающе закивали.

– Какие мероприятия ты будешь организовывать? – спросила я ее.

– Кроме бальных танцев? Я помогу с Фестивалем урожая, хотя, конечно, основную роль в его организации играют южане. У нас нет ничего важного до дня Зимнего солнцестояния и годовщины основания Оветты. Предполагаю, что мне также придется немного помочь с Весенним фестивалем, но до него еще куча времени.

Я улыбнулась, зная, что на самом деле ей поручили готовить важнейшие мероприятия. Мы много подтрунивали над ней на эту тему, но в действительности я ею очень гордилась. Ной наклонился вперед:

– А что насчет спектаклей? В этом году представят больше постановок режиссеров с Севера?

Сара подняла брови, несколько сбитая с толку его вопросом. Итан молча оглянулся через плечо, ожидая ее ответа.

– Я не… не знаю, я не лезу в дела театра.

– Почему ты спрашиваешь об этом? – вмешалась я.

Ной откинул волосы с лица, и я увидела, что он с трудом сдерживает возбуждение.

– Речь идет о помилованиях. Твой отец вам об этом не рассказывал?

Я резко встала, поправляя юбку. Мой отец, мэр Олмоса, провел все лето разъезжая по стране и устраивая встречи с остальными мэрами и членами Совета.

– Он сказал, что все еще не точно. Они еще обсуждают этот вопрос.

– Что за помилования? – спросила Сара.

– Они хотят помиловать некоторых людей, участвовавших в Войне Двух Ночей, позволить им выйти из тюрем, – объяснил ей Ной.

Сара несколько секунд буравила меня своими ярко-зелеными глазами, а затем снова перевела взгляд на Ноя, как будто решая, какого мнения ей стоит придерживаться.

– Ладно… но прошло ведь уже много времени, разве нет?

Лиам, чья тетя погибла во время войны между Оветтой и Сагрой, нашим соседним государством, резко выдохнул. Сара сложила руки на коленях.

– Хотя… не знаю. Как это все вообще связано?

– Это символический жест, политический маневр, не более того.

Я заметила, как рука Лиама, лежавшая рядом с моей, задрожала, и молча сжала ее.

– И ты думаешь, они уже начали раздавать помилования, чтобы успеть до приема в честь начала сезона? – продолжила расспрашивать Сара.

– По крайней мере нам так сказали, – ответил Ной.

Наверное, именно поэтому на станции было многолюднее, чем обычно: стало больше северян. Но я не решилась произнести это вслух, поэтому вплоть до самой деревни мы ехали в напряженном молчании. Лиам не отпускал мою руку, барабаня кончиками пальцев по тыльной стороне ладони.

Магазины по обе стороны главной дороги были заполнены людьми, и дети, еще не приступившие к школьным занятиям, носились по улице. Когда Ной поднял руку, приветствуя знакомого, я увидела проблеск цвета на его коже.

– Ной! Это акварель? – спросила я, беря его за запястье, чтобы получше разглядеть татуировку.

Он улыбнулся и задрал рукав рубашки, позволяя мне рассмотреть рисунок.

– Нравится?

Это были яркие цветные пятна, похожие на брызги краски. Магия подсвечивала некоторые фрагменты, как будто они все еще были влажными.

– Очень. Ты же всегда хотел себе татуировку. Кто ее набил?

– Я сам.

– Серьезно? – спросил Лиам с восхищением.

Ной кивнул, проведя рукой по рисунку, несколько смущенный таким повышенным вниманием. Он мог спокойно обсуждать политические вопросы с членами Совета, но все, что касалось художественной стороны его жизни, вызывало у него странную неуверенность в себе.

– Я начал делать наброски еще в прошлом году. Когда мой учитель по рисованию завершил курс по акварелям, он предложил мне попробовать создать эскиз тату самостоятельно, и… я не знаю, мне понравилась сама идея. Что я могу сделать что-то настолько долговечное.

– Она прекрасна, – сказала Сара.

– Спасибо, – пробормотал Ной.

Лиам и Ной продолжили болтать о татуировках, пока мы бродили по докам за пределами деревни, наблюдая, как корабли загружают и разгружают палеты с товарами при помощи огромных кранов, управляемых магией. Моя мать объясняла мне, что корабли, ходящие по северным морям, в десять раз больше тех, что курсируют по рекам, но мне было трудно представить их размеры.

Точно так же мне было трудно представить, как вживую выглядит мост в Роуэне, пока я не увидела его своими глазами. Спустя столько лет я все еще чувствовала волнение, когда мы ехали по нему. Хотя я знала, что магия надежно удерживает его над рекой, я всегда испытывала странное облегчение, пересекая его.

И вот наконец посреди огромного луга мы увидели роскошный дворец. Столица Оветты была построена несколько веков назад на древней границе между Севером и Югом, подальше от набегов враждебных племен. Дворец никогда не был окружен крепостной стеной, поэтому, когда мы приблизились, я смогла увидеть главное здание, выложенное темным камнем, а также высокие башни, воздвигнутые позже, и даже самое новое крыло с огромными стеклянными окнами.

Впервые с тех пор, как я уехала учиться при дворе, у меня возникло странное чувство, что я вернулась домой.

* * *

Хотя теперь Сара работала и получала зарплату, она продолжала жить со мной. У нас была общая гостиная, но отдельные комнаты и санузлы; я любила наши вечера у камина, когда мы рассказывали друг другу о прошедшем дне, а иногда просто сидели в тишине.

Мы с Сарой познакомились на Севере. Ее семья родом из Нирваны, где жили мои бабушка и дедушка по материнской линии. Мы всегда довольно неплохо ладили, но, только попав во дворец и увидев, как сильно отличаемся от окружающих, стали по-настоящему неразлучны.

Тем не менее возвращение к нашим обычным будням было немного странным. Ной и Итан работали в Политическом подкомитете, а Сара занималась подготовкой приема в честь начала сезона. Мне же, привыкшей трудиться в теплицах, чтобы жить в Роуэне, было сложно освоиться с роскошью свободного времени, которое я теперь могла посвящать учебе.

Я решила немного передохнуть от зубрежки, поэтому встала, чтобы полить и подрезать растения. В этот момент в дверь моей комнаты постучал Лиам. Я поняла, что это он, по характерному постукиванию костяшек пальцев, поэтому даже не обернулась.

– Заходи, – бросила я ему.

Лиам приоткрыл дверь и заглянул в проем:

– Ты одета? Я тут не один.

– Да, расслабься, – закатила я глаза.

Лиам распахнул дверь, и я увидела рядом с ним девушку. Она выглядела немного младше моего двоюродного брата. Вероятно, ей было лет пятнадцать. На ней была коричневая юбка с зеленым узором, ее волосы обхватывала оранжевая лента с цветами, конец которой спадал на спину. Я улыбнулась, почувствовав, что в комнате