– Прости.

– За что? – удивилась я, подтягиваясь на ослабевших руках и садясь. Я знала точно, что, если сейчас попытаюсь встать, рухну обратно на землю.

Я моргнула, пытаясь сосредоточиться. Было жарко, поцелуй меня опьянил, а все вокруг сделалось каким-то размытым.

Он потянул за край моей толстовки, потер ткань между пальцами.

– Просто… нельзя что-нибудь с этим сделать?

– М-м, – ответила я, глядя на толстовку.

– Ну, например, надеть ее задом наперед. – Он указал на Уайли Сэндерса, выпятившего губы году этак в две тысячи втором. – Просто оно меня… отвлекает. А я, – с этими словами он нагнулся ближе, заправил мне волосы за ухо, потом вытащил обратно и стал ими поигрывать, протягивая между пальцами, – сейчас совсем, ну совсем не хочу отвлекаться.

Я рассмеялась, посмотрела на толстовку. В таком ракурсе стало понятно, почему Расселла смущает вид рок-звезды с голым торсом и выпяченными губами.

– Конечно, надену задом наперед. Или… могу вообще снять. – Я заставила себя это произнести, не отводя от Расселла глаз.

– Отличная мысль, – улыбнулся он, и даже в стремительно сгущавшейся темноте я увидела, что щеки его порозовели. Он потянулся, заключил мое лицо в ладони и поцеловал снова – и что могло быть чудеснее?

Его руки скользнули под толстовку, он потащил ее вверх, касаясь моих ребер. Я подняла руки, и он снял толстовку через голову. А потом, вместо того чтобы отбросить ее в сторону, встряхнул и аккуратно свернул, положил на траву рядом с моей сумкой, будто понял без слов, как мне дорога эта вещь.

– Вот, – сказал он и повернулся ко мне с улыбкой. – Так гораздо лучше.

Я рассмеялась, нагнулась, поцеловала его, погладила по рукам – голым, если не считать часов.

– Да, мы совсем не хотим, чтобы ты отвлекался.

– Этого мы точно не хотим, – ответил он между поцелуями.

Тоже сел, притянул меня к себе на колени – я обхватила его ногами и оказалась немного выше, глядя на него сверху вниз.

Поцеловала его в щеку, в висок – он закрыл глаза и негромко вздохнул, – потом в шею, опять в губы, а потом отстранилась.

– Порядок?

– Да, – ответила я, высвобождаясь и оглядываясь. – Как ты думаешь, у них туалеты открыты?

Я теперь ругала себя за то, что на вокзале не сходила в этот их ковбойский туалет. Неужели так трудно было догадаться, что следующего придется ждать очень долго? А еще я пожалела, что выпила спрайт.

Расселл рассмеялся, в его глазах я прочитала облегчение – я его не отталкиваю, просто откликаюсь на зов природы.

– Хороший вопрос. И если подумать, я и сам хотел бы знать на него ответ.

Он поднялся на ноги, прищурился, глядя за трибуны: там находилась какая-то запертая кладовка, а по обе стороны от нее туалеты.

– Пойду разберусь. – Он наклонился, торопливо поцеловал меня еще раз и побежал туда. – Я сейчас!

Я снова откинулась на траву. Чувствовала я примерно то же самое, что и Расселл, когда он лежал на полу в Риме и смотрел на роспись свода: я совершенно обалдела – но в хорошем смысле – от того, что только что случилось. Пока мы целовались, закат успел догореть, на небо вышли первые звезды. Я обвела взглядом футбольное поле – ворота, табло. Трудно было поверить, что они остались прежними, ведь все остальное изменилось.

– Так, – сказал Расселл, снова выбегая на поле. Я села. – Есть хорошая новость, есть плохая.

– Начни с плохой.

Он улыбнулся:

– Ладно. Туалеты закрыты. Но! Я поднялся на трибуну и, кажется, понял, куда можно пойти.

– Правда?

Он кивнул, я встала – да, ноги действительно как ватные. Расселл протянул руку, поддержал меня, я слегка ее сжала.

– Ну, показывай.

Глава 6

Воскресенье

19:45

Как выяснилось, до гостиницы «Серебряный стандарт» было всего десять минут ходу. Расселл увидел вывеску с трибун. Всего пару раз свернув не туда, мы оказались на месте.

Небольшое трехэтажное здание довольно неубедительно имитировало стиль Старого Запада. К главному входу вела полукруглая подъездная дорожка, парковка находилась сзади. Название было написано над огромной неоновой шляпой, нуждавшейся в починке – поля наполовину отвалились. «ВСЕ КАНАЛЫ БЕСПЛАТНО!» – гласила свисавшая со шляпы вывеска, которой, судя по дизайну, равно как и по тому, что такую фигню вообще решили рекламировать, был уже не один десяток лет. На той же вывеске светилась надпись: «ЕСТЬ СВОБОДНЫЕ НОМЕРА», а «МЕСТ НЕТ» не горело – из чего я сделала вывод, что те, кто приезжал сюда на время фестиваля, сразу после его окончания разъехались по домам.

– Так, – сказал Расселл; мы стояли сбоку от входа. – Готов поспорить, что туалет – за стойкой ресепшен, должен быть хоть один в лобби. Я бы на твоем месте просто зашел туда, быстрым шагом, но не бегом – как человек, который понимает, куда направляется. Тогда тебя не остановят.

– Ты уверен? – спросила я, через раздвижную стеклянную дверь пытаясь рассмотреть стойку ресепшен, но обзор мне загораживало растение в горшке. Я взглянула на свой топ, на фестивальные браслеты. Меня наверняка сразу же вычислят.

– Хочешь, я пойду первым? Все разведаю, выдам тебе план местности.

– Правда?

– Конечно, – подтвердил он, сжав мне руку и нагнувшись для поцелуя. Потом вытащил из рюкзака телефон, прижал к уху и двинулся внутрь. – Да-да, – долетали до меня его слова, обращенные в никуда. – Конечно. Очень интересно.

Я сделала шаг назад от двери, а поцелуй Расселла так и горел на губах; прислонилась к кирпичной стене, попыталась все это осмыслить. Как вообще такое может быть?

«Ни фига себе!» – восхитилась Кэти.

«Ладно, спокойно», – пробурчала Диди.

«Нет. Не буду. НИ ФИГА СЕБЕ!»

«Да, занятная история, – согласилась Диди. – Я просто не хочу, чтобы Дарси отрывалась от реальности. Она не в одном из своих любимых фильмов».

«А может, и в фильме, – вздохнула Кэти. – Дарси, оторвись от реальности. Просто совсем. Кому нужна эта реальность? Часто ли в жизни такое случается?»

«А что будет завтра?» – ошарашила меня Диди.

На самом деле ничего удивительного в этом вопросе не было, поскольку диалог происходил у меня в голове. Но я пока просто не позволяла себе думать наперед, а проживала одно мгновение за другим.

А через миг поняла, что и не хочу думать. Ночь эта казалась мне волшебством, поскольку превратила меня в героиню романтического фильма моего собственного сочинения. Думать о том, что будет дальше, казалось чем-то противоположным самому представлению о головокружительном любовном романе. А я впервые в жизни оказалась внутри этого самого головокружительного романа.

«Дарси опять решила, что она самая умная», – вздохнула Диди.

«Она в кои-то веки права, – заявила Кэти. – Нечего думать о завтрашнем дне. Может, никакого завтра не будет вообще. Вдруг апокалипсис случится? Или второе пришествие? Может, сегодня последняя ночь на Земле, и Дарси потом явно пожалеет о том, что не провела ее, целуясь с классным парнем».

– Так. – Расселл вернулся, и, увидев его, я тут же автоматически, рефлекторно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ – возможно, чувствуя то же самое. – Вообще не проблема. Я просто прошел мимо стойки, а туалет слева, в коридорчике.

– Отлично. Сейчас вернусь.

Я вытащила (разрядившийся) телефон из сумки и шагнула внутрь. Уже через секунду подумала: а ведь мы с Расселлом проделываем один и тот же трюк, наверняка это выглядит подозрительно. Один подросток проходит через лобби, разговаривая по телефону – нормально. Но двое? Друг за другом? Я решила не рисковать.

Засунула телефон в холщовую сумку – отвлеклась всего на полсекунды, но этого хватило, потому что, когда я снова подняла глаза, я увидела, что на меня мчится здоровенный пес, волоча за собой какого-то ребенка,