– И что дальше? – с любопытством спросила Лида.

Вера улыбнулась и ответила:

– Она помогла ему бежать.

– Значит, влюбилась в Володю? – Лида покраснела.

– Он рассказывает, что она его звала Вальдемар, – закивала Вера. – На их манер то есть.

Лида призадумалась.

– Попало ей от отца, наверное…

– Так, может, она и не призналась, что это она ему помогла. – Вера поднялась и расправила подол платья. – Кто ж теперь узнает?

Лида тоже встала.

– А Секушенко, – вдруг сказала она, – полицай-то, сосед ваш. Почему его не тронули, когда наши город освободили?

Вера пожала плечами.

– Может, он как разведчик действовал. Под видом полицая узнавал всё, а потом нашим докладывал.

Лида фыркнула:

– Сомневаюсь.

Немного поспорив, подружки решили, что в их предположениях нет смысла, потому что они почти ничего о полицае не знают.

– А мы с тобой – как сёстры в этих платьях, – заметила Лида. – В одинаковых.

– Так мы же и есть сёстры, – улыбнулась Вера. – Двоюродные.

И они обнялись.

Хитрость

Маня зашла за Верой, и они побежали в комиссию, которая заседала в клубе, восстанавливать документы. Во время пожара они сгорели.

– Вер, а давай скажем, что мы не с 1935, а с 1933 года? – заговорщически прошептала Маня.

– Зачем? Мне мама всё несколько раз повторила, чтобы я запомнила: какое число, месяц, год рождения.

Маня облизнула губы.

– Тогда нас запишут в кружки. Хоровой или, может, даже в кружок биологов. А ещё… – Она подпрыгнула. – Будут пускать на вышку. Там лестница, площадка, и можно с парашютом прыгать. Парашют на тросе, а ты вниз – ух! – и как будто летишь!

Вера опустила глаза.

– Это как-то нечестно.

– «Нече-е-естно», – передразнила Маня. – Ты же не воровать идёшь. Просто несколько лет себе прибавим – кому от этого хуже?

Они уже подходили к клубу.

– Ну что? – спросила Маня.

– А давай, – Вера улыбнулась. – И работать раньше пойдём – мамам помогать.

Когда до них дошла очередь, девочки назвали год, как и договаривались.

Председатель комиссии посмотрел косо и сказал другим:

– Ну, Маня – ещё понятно: рослая. А эта козявка? – Он махнул на Веру.

Маня нахмурилась и раскраснелась. Толкнула подругу в бок.

– Чего ты молчишь, придурочная? Вякни что-нибудь. Что ты с 33 года. – И, обратившись к председателю комиссии, тоненьким голоском сказала: – Дяденька, мы не брешем. Можете у её матки спросить.

Вера затаила дыхание. Если пойдут спрашивать у мамы, то точно хворостиной достанется.

Тут женщина из комиссии улыбнулась и кивнула председателю.

– Ну запиши. Что тебе, жалко, что ли?

И тот сделал пометку в бумагах.

А дома мама, увидев неверный год, всплеснула руками.

– Ах, деточка! Чегой-то ты?

– Мамочка, я шла, споткнулась, – стала говорить Вера что первое пришло в голову, – стукнулась об чтой-то…

Но мама не слушала, качала головой.

– Пойду я скажу, что это неправда.

– Мамочка, не ходи, – начала упрашивать Вера. – Я смогу на работу раньше пойти. А?

Мама примолкла.

– И правда, – согласилась она. – Гроши зарабатывать будешь. Ладно. Пускай как есть, так и остаётся.

Ледяной Сож

Майским, пахнувшим цветением ветром летело мирное время. Сквозь лето – в радости от встречи с сестрой Ниной. Свозь осень – с отпиваемой из ведра полезной сывороткой, данной на молочне взамен Зорькиного молока – в виде налога для тех, кто держал корову. Сквозь зиму – с маленькой, аккуратной ёлкой, вырубленной вместе с Толей за Сожем и украшенной бумажными самолётиками и петушками…

Шагая к реке по глубокому ещё снегу, Вера и Маня набирали его в горсти и подбрасывали, наблюдая, как снежинки падают на идущих следом мальчишек, и хохотали.

– Слышишь, Куцый, – обратился к Вите Лёнька, чтобы тот приостановился и не бежал так быстро. Лёньке было непросто пробираться по непротоптанному заснеженному берегу.

Витя на своё прозвище не обижался.

– Чего?

– Через месяц на площади художественная самодеятельность будет, – чуть запыхавшись, сказал Лёнька. – По случаю Дня Победы. Ты готовишься?

– Конечно! Всем классом готовимся.

– И я… И наш класс готовится, – добавил Боря.

Вера оглянулась на мальчишек.

– А мы с Маней больше всего ждём выступления оркестра!

– Да! – радостно крикнула та, подпрыгнула и провалилась по колено в снег. Но сразу поднялась.

– Вижу! – воскликнул Витя, указывая на ровную, длинную ветку на снегу. – Отличный шест будет.

По Сожу медленно плыли крупные льдины.

Витя запрыгнул на ту, что была у берега, и оттолкнулся шестом.

– Лёнька, Боря, выбирайте себе крейсер!

Скоро каждый, включая девочек, шёл на своей белоснежной «Авроре».

– Горизонт чист! – доложил Боря, прикрывая рукой глаза от солнца.

– А в небе? – подняла голову Вера, попеременно опираясь то на одну, то на другую ногу, чтобы держать равновесие.

– Сейчас посмо-о-отрим, – деловито протянул Боря. – Налётчиков не обнаружено.

– Ура! – опасаясь прыгать на льдине, Маня лишь пару раз присела.

Витя, с восторгом вглядываясь в голубую высь, выдохнул:

– Красота!

– Вера, Маня, – сказал Лёнька, – смотрите, чтобы ваши крейсеры на середину реки не унесло. Шестом рулите.

Девочки тут же заработали палками, словно вёслами. Волны расходились от каждого гребка. Чем не море?

Вдруг Вера заметила, что на её льдину несётся другая, широкая. Что делать? Мальчишки далеко, да и как они помогут? Девочка сделала несколько гребков шестом, стараясь пригнать свою льдину ближе к берегу, чтобы там спрыгнуть с неё. Но та, широкая, с острыми краями, быстро надвигалась. Словно точно держала курс на Верину.

Маня заметила это.

– Ой-ой-ой! – закричала она и от испуга выпустила свой шест.

В этот миг широкая льдина будто ускорила ход. Стукнулась в Верину. Лёд под ногами хрустнул и раскололся, и девочка провалилась в воду.

* * *

– Тётушка Евгеша, тётушка Евгеша, – кричали дети, вбегая в калитку, – твоя Вера утопла!

Верина мама, подметавшая от снега двор, опустила руки и покачнулась. Метла неслышно упала в снег.

– Тётушка Евгеша, – робко сказал Витя, – она не совсем утопла.

Лёнька продолжил:

– Выбралась на берег, но домой побоялась бежать.

Маня подняла метлу, протянула Вериной маме и виновато, будто это она сама бултыхнулась со льдины, сказала:

– Она к тётушке Анастасии прибежала. Та её на печку загнала – спину греть.

Маня посмотрела на Борю, будто ища его поддержки.

– Да, – кивнул тот.

Верина мама замотала головой, словно отгоняя от себя тяжёлые мысли, и глубоко, с облегчением вздохнула.

Послесловие

Вера Ильинична Ступникова, в девичестве Липенкова (в книге – Лапенкова)

Вера мечтала стать учителем, чтобы передавать знания и нравственные ценности следующим поколениям. Но документы в педагогический институт у неё не приняли, поскольку