Черна ворона подстрелить – то не корысть.

Убить меня, черна ворона —

Не утешить сердца богатырского.

Поезжай-ка ты раздольицем чистым полем

Ко славному ко городу Киеву,

Ко ласкову князю Владимиру.

У ласкова князя у Владимира

Хорош честен пир-пированьице,

Над собой он, князь, невзгодушки не ведает:

Ездит в чистом поле под Киевом

Сильный могучий богатырь татарин,

Кличет, выкликает себе поединщика.

А ныне нет богатырей в Киеве».

Поехал Петр Петрович королевский сын

Ко славному городу ко Киеву,

Наехал он на богатыря татарина.

Кличет богатырь татарин себе поединщика,

А не даст ему поединщика Владимир-князь,

Разорит он славный Киев-град,

Чернедь-мужичков всех повырубит,

Божьи церкви все на дым спустит,

Самому князю Владимиру голову срубит.

Съехались богатыри на добрых конях

Силушки друг у друга отведати,

Приударили во палицы булатные,

У них палицы в руках поломалися,

Ударились они саблями вострыми,

У них сабли в руках переломилися.

Соскочили богатыри с добрых коней,

Стали они руками битися.

Сшиб Петр Петрович татарина на сыру землю,

Садится татарину на черну грудь,

Вынимает ножище-кинжалище,

Хочет пороть ему грудь черную,

Вынимать его ретиво сердце,

Сам у татарина выспрашивает:

«Ай же ты, богатырь татарский!

Ты какой орды, какой земли,

Какого ты роду, какого племени?»

Говорил ему богатырь татарский:

«Ай же ты, славный богатырь святорусский!

Кабы я сидел на твоих белых грудях,

Я не спрашивал бы ни роду, ни племени,

Я порол бы твои белы груди,

Вынимал бы твое ретиво сердце.

Родом я из города из Крякова,

Из того села из Березова,

С той улицы Рогатицы,

С того подворья богатырского,

Молодой Лука Петрович королевский сын.

Как наехали татары на наш Кряков-град,

Батюшку Петра смерти пре́дали,

А меня дите малое в полон увезли.

Возрастили меня до возраста,

Услышал я в себе силушку великую,

Избрал себе коня богатырского,

Поехал я на святую Русь,

Поехал искать себе поединщика».

Тут Петр Петрович королевский сын,

Ставил добра молодца на резвы ноги,

Брал молодца за белы руки,

Называл братцем своим родимым.

Сели они на добрых коней, поехали

Ко тому ко городу ко Крякову,

Ко тому селу ко Березову,

Да ко той улице Рогатице

К матушке своей родимой.

«Здравствуй, матушка честна вдова,

Честна вдова Марфа Федоровна!

Я привез тебе с поля гостя любимого,

Ставь-ка ему яствушки сахарные,

Ставь ты ему напиточки медвяные!»

Авдотья, жена Рязаночка

Старина шестьдесят шестая. Авдотья рязанка освобождает из татарского плена русский полон и опять заселяет разоренную и опустошенную Рязань.

Подступал тут царь Бахмет татарский,

И разорял он старую Рязань подлесную,

И полонил он народу во полон сорок тысячей,

Увел весь полон во свою землю.

Оставалася во Рязани одна жонка Рязаночка,

Стосковалася жонка, сгоревалася:

У ней полонил Бахмет три головушки:

Милого-то братца родимого,

Мужа венчального,

Свекра любезного.

И думает жонка умом-разумом:

«Пойду я во землю татарскую

Выкупать хотя единые головушки

На дороги хорошие на выкупы.

А царь Бахмет татарский,

Идучи от Рязани от города,

Напустил все реки-озера глубокие,

По дорогам поставил он всё разбойников,

Во темных лесах напустил лютых зверей,

Чтобы никому не пройти, не проехати.

Пошла жонка путем да дорогою:

Мелкие-то ручейки бродом брела,

Глубокие реки плывом плыла,

Широкие озера кругом обошла,

В чистом поле разбойников о полночь прошла —

О полночь разбойники опочив держат.

Она так прошла да путем да и дорогою,

Пришла да во землю татарскую

К царю Бахмету татарскому,

Принезешенько ему поклонилася:

«Ты, батюшка царь Бахмет татарский!

Когда ты разорял старую Рязань-город подлесную,

Полонил ты народа сорок тысячей,

У меня полонил три головушки:

Милого-то братца родимого,

И мужа венчального,

Свекра любезного.

И пришла я к тебе выкупати хотя единой головушки

На дороги ли хоть на хорошие на выкупы».

Отвечал ей царь Бахмет татарский:

«Ай же ты, Авдотья, жонка Рязаночка!

Как ты прошла путем да и дорогою?

У меня напущены были все реки-озера глубокие,

И по дорогам были поставлены разбойники,

А во темных лесах были напущены люты звери,

Чтобы никому не пройти да не проехати».

Ответ держит ему Авдотья, жонка Рязаночка:

«Ай же ты, батюшка царь Бахмет татарский!

Я так прошла путем да и дорогою:

Мелкие-то речушки бродом брела,

А глубокие речушки плывом плыла,

В чистом поле разбойников о полночь прошла —

О полночь разбойники опочив держат,

Темные леса лютых зверей о полдень прошла —

О полдень люты звери опочив держат,

Я так прошла путем да и дорогою».

Говорит ей царь Бахмет татарский:

«Ай же ты, Авдотья, жонка Рязаночка!

Когда ты умела пройти путем да и дорогою,

Так умей-ка попросить и головушки

Из трех единоей.

А не умеешь ты попросить головушки,

Так я срублю тебе по плеч буйну голову».

Стоючись, жонка пораздумалась,

Пораздумалась жонка, порасплакалась:

«Уж ты, батюшка-царь Бахмет татарский!

Я в Рязани-то была жонка не последняя,

Не последняя я была жонка – первая.

Я замуж пойду, так у меня и муж будет,

Свекра стану звать батюшкой;

Приживу я себе сына любезного,

Так у меня и сын будет;

Приживу я себе дочку любезную,

Вспою-вскормлю, замуж отдам,

Так у меня и зять будет.

Не видать мне будет единой головушки,

Мне милого братца родимого,

Да не видать век да и по́ веку».

Сижучись, да царь пораздумался,

Пораздумался царь, порасплакался:

«Ай же ты, Авдотья, жонка Рязаночка!

Когда я разорял вашу сторону, Рязань-город подлесную,

Тогда у меня убили милого-то