Другой скок нашли за двенадцать верст,

Третий скок не могли найти.

Приезжают они в землю дальнюю в Большую орду,

Идут ко тому ко терему высокому,

Ко тому царю Батею Батеевичу.

Не спрашивали они у ворот приворотников,

Не спрашивали они у дверей придверников,

Отворяли они двери на пяту,

Заходили во палату белокаменную;

Богу нерусскому молодцы не молятся,

Собаке Батею не кланяются,

Сами говорят таковы слова:

«Здравствуй, собака, царь Батей Батеевич!»

Говорил им грозный царь Батей Батеевич:

«С чем пожаловали ко мне, добры молодцы?

Или привезли вы от Владимира киевского

Дани-пошлины за двенадцать лет,

Сорок телег чиста серебра,

Сорок телег красна золота,

Сорок телег скатна жемчуга;

Да еще мне, царю, подарочки:

Сорок ясных соколов,

Сорок черных соболей,

Сорок сивых жеребцов?»

Отвечал ему Василий Казимирович:

«Не привезли мы тебе, царь Батей, дани-пошлины,

Не привезли мы тебе подарочки.

А плати-ка ты, собака, царь Батей

Нашему Владимиру Красну Солнышку

Те же дани-пошлины на двенадцать лет,

Да пошли ему, Владимиру, те же подарочки».

Вынимает Васильюшка ярлыки скорописчаты,

Кладет Батею на дубовый стол.

Распечатывал собака Батей Батеевич,

Распечатывал ярлыки скорописчаты,

А сам говорил таковы слова:

«Уж вы гой еси, добры молодцы, богатыри русские!

А есть ли у вас таковы стрельцы —

С моими стрельцами состязатися?

А если нету у вас таковых стрельцов,

Не бывать вам, добрым молодцам, на святой Руси,

Не слыхать вам звону колокольного,

Не видать вам, молодцам, свету белого».

Отвечает Василий сын Казимирович:

«Ай же ты гой еси, царь Батей Батеевич!

Я надеюсь на братца назва́ного,

На Добрыню на Никитича.

А еще надеюсь на Господа Бога нашего

И на Матерь Божью Богородицу.

А еще я надеюсь на братство наше богатырское».

Выбрал царь Батей триста стрельцов,

Из трехсот тридцать выбирал,

А из тридцати выбрал три стрельца,

А из троих единого стрельца могучего.

Пошли они во чисто поле,

Меточку поставили за три версты —

Попадать в колечко золоченое

На сыром дубу кряковистоем.

Несут тугой лук девять татаринов,

Стрелу несут шесть татаринов.

Стал татарин-богатырь натягивать тугой лук,

Заревел лук, как лютый зверь,

Полетела калена стрела за три версты.

Первый раз стрелял – недострелил,

Другой раз стрелял – перестрелил,

Третий раз стрелял – и тут не попал.

Подает свой тугой лук Добрынюшке

И подает калену стрелу.

Стал натягивать Добрыня тугой лук,

И заревел тугой лук, как лютый зверь,

И переламывал Добрыня тугой лук надвое.

И бросил он тугой лук о сыру землю́,

Направлял он калену стрелу жалом наперед,

И бросал он калену стрелу за три версты,

И попадал в сырой дуб кряко́вистый,

В то колечко золо́чено:

Разлетелся сырой дуб на черенья ножовые.

Тут царю Батею за обиду стало,

За великую досаду показалося:

«Уж вы, добры молодцы, богатыри русские,

А есть ли у вас таковы игроки,

С моими игроками в шахматы играть?

А если нет у вас таковых игроков,

Не бывать вам, молодцам, на святой Руси,

Не слыхать вам звону колокольного,

Не видать вам, молодцам, свету белого».

Говорили царю Батею богатыри русские:

У нас, царь, надежда на Господа Бога нашего,

На Матерь Божью Богородицу,

А еще у нас надежда крепкая

На братство наше богатырское».

Выбрал царь Батей триста игроков,

Из трехсот тридцать выбирал,

Из тридцати выбрал троих игроков наилучшиих,

Из троих выбрал единого.

Сел с ним играть в шахматы Добрынюшка,

Обыграл Добрыня татарина

И первый раз обыграл, и другой, и третий раз.

Тут царю Батею за обиду стало,

За великую досаду показалося:

«Уж вы, добры молодцы, богатыри русские,

А есть ли у вас таковы борцы,

С моими борцами поборотися?

А если нет у вас таковых борцов,

Не бывать вам, молодцам, на святой Руси,

Не слыхать вам звону колокольного,

Не видать вам, молодцам, свету белого».

Отвечали царю богатыри русские:

«У нас, царь, надежда на Господа Бога нашего,

На матерь Божью Богородицу,

А еще надежда наша на братство богатырское».

Выбрал царь Батей триста борцов,

Из трехсот тридцать выбирал,

Из тридцати троих выбрал,

Наисильнейших в Большой орде.

Пошли они бороться во чисто поле.

Одного борца Василий Казимирович смял,

Двух других Добрынюшка Никитич в охапку взял,

Косточки борцам переломал.

Набежало тут татар – сметы нет.

Стали богатыри русские, братцы названые

По силе той татарской похаживать,

Руками богатырскими помахивать,

Вперед махнут – тут и улица,

Назад отмахнут – переулочек.

Тут взмолился собака, царь Батей,

Кричит Батей зычным голосом:

«Ай же вы гой еси, русские богатыри!

Укротите вы свои ретивы́ сердца,

Опустите свои руки богатырские,

Оставьте мне татар хоть на семена.

Буду я сам платить Владимиру киевскому

Дани-пошлины на двенадцать лет:

Сорок телег чиста серебра,

Сорок телег красна золота,

Сорок телег скатна жемчуга,

А еще пошлю Владимиру подарочки:

Сорок ясных соколов,

Сорок черных соболей,

Сорок сивых жеребцов наилучшиих

Из моих табунов в Большой орде».

Бой Добрыни с бабой Горынинкой

Старина тринадцатая. Добрыня Никитич с помощью Ильи Муромца побеждает в поединке богатыршу бабу Горынинку.

Заводил Владимир-князь почестен пир,

Собирал всех князей и бояр,

И сильных могучих богатырей,

Кланялся им до сырой земли,

А Добрыне с Васильюшкой в особину:

«Исполать вам, удалы добры молодцы,

Послужили вы мне верой-правдою,

Верой-правдою неизменною,

Привезли от Батея царя поганого

Дани-выплаты на двенадцать лет».

И гуляли все, веселилися

Ни много ни мало – ровно тридцать дней.

Отъезжали тут могучие богатыри,

Отъезжали они