— Да что там… — скромно подытожил старый моряк. — Нам просто очень повезло.

— Не то что пассажирам «Титаника», крупнейшего судна в мире, — вставил Томек. — Вы уже слышали об этом жутком происшествии несколько дней назад? Страшное дело…

Все кивнули. Воцарилась тишина, тягостная и неуютная. Первым ее нарушил капитан Новицкий:

— С вашего позволения, господа, — он встал из-за стола и изящно поклонился, — я отправлюсь на покой. Доброй ночи.

— Я тебя провожу, — предложил Макгрегор.

Оба мужчины вышли.

В кают-компании остались только Салли и Томек.

— Идешь спать, дорогой? — спросила Салли.

— Ты иди, — ответил Томек. — А я еще немного подумаю.

— Доброй ночи, — сказала она почти шепотом, целуя мужа в щеку.

— Доброй ночи.

Томек остался один. Судно шло спокойно. Пассажиры уже оправились от необычайных событий и тоже начали расходиться по каютам. Становилось все тише. Томек подпер голову руками и мысленно пробежался по событиям последних нескольких недель.

Он вспомнил, как через несколько месяцев после возвращения из Египта, из экспедиции, оказавшейся, как выяснилось уже в процессе, чрезвычайно опасной, в их лондонскую квартиру постучал посыльный, присланный председателем Королевского географического общества. Посланец вручил Томеку приглашение на встречу в здании Общества. Заинтригованный, Томек в назначенный час явился в величественное здание. Он бывал здесь и раньше, а его этнографические доклады о жизни папуасов и индейцев амазонской сельвы снискали ему необычайное признание среди членов этой элитной организации. Поговаривали даже, что молодой Вильмовский одарен не меньшим научным талантом, чем его соотечественник Бронислав Малиновский[17], который уже несколько лет постоянно проживал в Англии.

В большом, парадном зале Томека принял сам председатель Общества. Он объявил, что совместно с американским Чикагским университетом они готовят исследовательскую экспедицию на Аляску. Ее целью будет проведение разведки среди народов, населяющих эти девственные земли[18]. С американской стороны в экспедицию должна была отправиться группа под руководством Франца Боаса и Альфреда Крёбера[19], а с английской — экспедицию предстояло возглавить именно ему, Томашу Вильмовскому.

Общество высоко оценило труды, представленные молодым, но уже обладавшим необычайным опытом путешествий поляком.

Услышав эти слова, Томек был готов немедленно на все согласиться, однако самообладание, которому он успел научиться за время своих многочисленных странствий, велело ему попросить несколько дней на раздумье. Председатель добавил, что как руководитель экспедиции он сможет воспользоваться привилегией и выбрать себе двух спутников.

Вернувшись домой, он все рассказал Салли, и та так загорелась идеей поездки на Аляску, что готова была тут же бежать в Общество и подтвердить готовность мужа к экспедиции. Томек с трудом отговорил ее от этого намерения. Салли как археолог надеялась на какие-нибудь интересные открытия. Оставался еще вопрос третьего участника. Решение пришло само собой. Капитан Новицкий, часто навещавший молодых Вильмовских в их лондонской квартире, как раз появился у них в тот день. При известии о возможности поездки моряк от возбуждения даже потер руки, ибо, как он неоднократно повторял, ему до смерти осточертела жизнь сухопутной крысы. Не было смысла дольше тянуть с окончательным ответом. Назавтра, уже в сопровождении Новицкого и Салли, в том же кабинете, где Томек был накануне, они вместе назначили дату отъезда и определили маршрут.

К сожалению, в экспедицию не могли отправиться ни отец Томека, ни их общий друг Смуга; оба находились в Гамбурге, на предприятии Гагенбека, готовясь к новой экспедиции. С ними был и старый добрый Динго, которого со времен поездки в Египет постоянно мучили неприятные собачьи недуги, и он под наблюдением специалистов медленно шел на поправку.

Перед отъездом они успели обменяться лишь прощальными телеграммами. Все жалели, что не могут отправиться в путь вместе.

В конце марта, снабженные рекомендательными письмами от Британского Королевского географического общества к американским коллегам, они отплыли из порта в Белфасте в Нью-Йорк. Оттуда через Чикаго, где они пробыли два дня, они отправились поездом в расположенный на другом конце Соединенных Штатов портовый город Сиэтл, а там, погрузившись на первый попавшийся пароход, идущий в Джуно, двинулись на Аляску. Этим судном и оказалась «Святая Мария» под командованием капитана Макгрегора.

Только теперь Томек начал осознавать, как мало не хватило, чтобы все планы, связанные с экспедицией на Аляску, рухнули, не успели они еще добраться до этого северного края. Им очень повезло, что именно в момент опасности они оказались на капитанском мостике вместе с опытным Новицким. Капитан проявил, как, впрочем, и всегда в подобных ситуациях, огромное самообладание и способность к хладнокровному расчету. Страшно было подумать, что случилось бы, если бы они нанесли визит на мостик чуть позже.

«Нечего сказать, — думал Томек, — хорошее начало у этой экспедиции… Интересно, что еще принесет нам встреча с девственным Севером».

Вильмовский встал, погасил керосиновую лампу и по узкому коридору прошел в каюту. Салли уже давно спала. Томек тихо, чтобы не разбудить жену, скользнул в постель. Еще несколько минут он лежал, размышляя о ждущих их захватывающих приключениях. Но вскоре усталость взяла свое. Веки все сильнее тяжелели, не в силах сопротивляться неотвратимо надвигавшемуся сну. Через мгновение борьбы он уже крепко спал.

В Джуно

Томек вскочил на ноги, ведомый инстинктом, выработанным за тысячи километров, проведенных в путешествиях. В каюте еще царил полумрак, а койка Салли была уже аккуратно застелена.

— И куда это ее опять унесло так рано… — пробормотал он, стряхивая с век остатки сна.

Энергичным движением он сдернул с иллюминатора[20] небольшое одеяло, служившее занавеской. Было около восьми утра, первые лучи северного солнца серебрили гладкую поверхность фьорда. Он быстро натянул на себя одежду. «Святая Мария» мерно резала волны пролива Гастино, отделявшего континентальную часть Аляски от острова Дуглас, одного из многих в Архипелаге Александра.

На палубе царило утреннее оживление. Томек огляделся в поисках Новицкого и Салли. Часть команды уже сновала туда-сюда в установленном ежедневном ритме. Пассажиры представляли собой типичную, необычайно пеструю смесь, характерную для Севера: обветренные мужчины могли быть как исследователями, так и трапперами; несколько индейцев или метисов с каменными лицами сидели на грязноватых одеялах прямо на досках палубы. Внимание Томека привлекли крупные северные собаки — на первый взгляд помесь хаски и волка. Вся их стая, несмотря на царившую суматоху, вела себя очень спокойно. Лишь задранные кверху носы то и дело втягивали кристально чистый и влажный воздух,