Но тут Клара родила ещё одного щенка. Лицо ветеринара стало таким же серьёзным, как лицо врача, когда я умер. Родившийся щенок не дышал. Врач старательно поглаживал его тело, согревал его полотенцем и вдувал ему воздух через нос, но щенок не двигался. Он сдался и оставил щенка.

Я хотел взглянуть на него и поэтому подлетел поближе. Он был очень милым – похож на булочку. И этот малыш тоже умер. Мне стало его жаль, он ведь только-только родился. С этими мыслями я ещё немного приблизился к нему. Вдруг меня стало тянуть с такой силой, как никогда раньше. Как бы это описать… по ощущениям, похоже, что тебя затягивает очень сильный пылесос. И тянуло меня к щенку передо мной. Я почувствовал опасность. То есть… я уже был мёртв, и ничего опаснее уже быть не могло, но я всё равно почувствовал угрозу и попытался сбежать. Но у меня не вышло. Меня резко затянуло внутрь, и очнулся я уже внутри щенка. Я снова попробовал сбежать, и тогда у меня получилось пошевелиться. Я задышал. «Что? Я всё это время не дышал и не шевелился?» Но сомнений не было: я почувствовал, что у меня снова появилось тело. Хотя почему-то я не мог открыть глаз и абсолютно ничего не видел. Я не понимал, что со мной происходит, и изо всех сил начал шевелить телом, ко-гда вдруг услышал голос:

«Это ещё что… щенок снова задышал!»

Я сразу понял, что это был голос ветеринара. Он взял меня на руки и куда-то понёс. Затем я почувствовал что-то тёплое. Запахло чем-то до слёз приятным. Я рефлекторно потянулся к этому запаху, и что-то лизнуло моё лицо. Ко-гда я немного позже открыл глаза, то понял, что это Клара. И тело, которым я шевелил всё это время, было телом щенка. И вот так я переродился щенком Клары.

– Я поверить не могу, что такое возможно, – честно сказал я. Коскэ кивнул в ответ.

– Я бы и сам в это не поверил, если бы это не произошло со мной. Но это правда. Теперь я здесь, как такса по имени Коскэ.

– Хм…

Я не хотел этого признавать. Не хотел верить во что-то настолько ненаучное. Но то, что Коскэ говорил со мной от лица моего отца, – неоспоримая реальность.

– Но почему же ты тогда всё это время молчал?

– Я и не молчал. Я всё это время пытался поговорить с мамой и тобой. Но что бы я ни говорил, выходили только гавканье, тявканье и другие собачьи звуки. Мне столько хотелось вам рассказать, но я ничего не мог произнести. Я голову сломал, что же мне с этим делать.

И так прошло три года. Я уже смирился с тем, что вы никогда меня не услышите. А потом произошла история со статуэткой этого богача Иманаги. Я начал волноваться, что маме придётся в одиночку заниматься таким трудным делом, и очень захотел помочь. И тогда я ещё раз изо всех сил подумал: «Возьмите меня с собой». Конечно, у меня вышло только гавкнуть, но ты ведь всё равно понял меня, Кайто?

– А, точно. Когда Коскэ тявкнул, мне показалось, что я услышал, как кто-то это сказал. Так это был ты?

– Да. Это был первый раз, когда ты смог услышать мой голос. Если быть точным, то услышал ты не мой голос, а мои мысли. Тогда я понял, что это единственный способ связаться с вами. Сначала у меня ничего не вышло. Вы совсем меня не понимали. Поэтому я пробовал разные способы. Тот шифр тоже был частью тренировки. И у меня получилось в этом разобраться. Поэтому мы теперь можем разговаривать.

– Какой же странный всё-таки рассказ. Совсем не верится. И всё же…

Я обнял Коскэ.

– Верь не верь, а это взаправду. Что сейчас передо мной стоишь ты, пап.

– Точно, – сказал Коскэ. Слова и правда раздавались у меня в голове.

Вдруг у меня защипало в глазах, и по щеке покатилась слеза.

– Пап… я так скучал.

– Я тоже. То есть… Я всё это время был рядом, но… Я рад, что могу наконец с тобой поговорить.

– Угу… Угу… – кивал я, сжимая в объятиях Коскэ.

– Эй, не дави так сильно! Мне тяжело дышать.

– А, прости.

Извиняясь, я поставил Коскэ на пол, и он отряхнулся.

– Кайто, а ты стал сильнее. И подрос.

– Ну я же уже в средней школе. Не это сейчас важно, лучше скажи – а мама не знает, что это ты?

– Не знает. Что бы я ни делал, она меня не слышит.

– Тогда нужно ей рассказать.

– Что я переродился в собаку? Нет. Даже не думай.

– Почему?

– Она тебе не поверит. Только будет волноваться, что ты неважно себя чувствуешь.

– Наверное…

– Мама из тех людей, которые совсем не верят в призраков и загробную жизнь. Я бы, наверное, тоже не верил, что это всё существует, если бы со мной такое не произошло. Как бы там ни было, маме лучше об этом не рассказывать.

Наверное, Коскэ прав. Я неохотно кивнул.

– Хорошо. Но… ты и правда этого хочешь? Чтобы мама ничего не узнала?

Коскэ ничего не ответил. На мгновение я забеспокоился, что снова перестал слышать его голос, но затем услышал:

– Даже если она не может меня слышать, я всё равно рядом. Мне этого достаточно.

Его голос звучал немного грустно. Коскэ отряхнулся. Казалось, что он пытается взбодриться.

И тут я кое о чём вспомнил.

– Подожди секунду!

Я вытащил из папиной сумки брелок, снял с него символ Рыб и прицепил его к ошейнику Коскэ.

– Пусть лучше он будет у тебя. Ведь это первый подарок, который я тебе сделал.

– И правда. Я был очень рад, когда получил его.

Коскэ помахал хвостом.

Вдруг с улицы послышался чей-то голос. Кто-то очень громко говорил в мегафон, и, хотя было сложно разобрать речь, они беспрерывно повторяли одни и те же слова. Только было непонятно, что они говорили – цувай, цунай или цурай.

– Как же громко, – пожаловался я, и голос тут же ответил: «Спасибо!» Наверное, говорили не со мной, но я всё равно испугался. – Это что, машина предвыборной кампании?

– Наверное. Сейчас как раз должны проходить выборы в мэры города Фусиги.

– Правда? Мне ещё нельзя голосовать, поэтому я не обращал на такие вещи внимания.

В этот момент в дверь постучали,