— Смотри, что мне подарил дядя Леша. — Васек хитро сверкнул большими глазами, извлек из кармана какой-то синий предмет из пластмассы, приложил к губам и, зажимая пальцами то один, то другой клапан, заиграл.

— Покажи-ка мне свою дудочку. — Юрка потянулся к брату.

— Это не дудочка, это кларнет.

— А кто это дядя Леша?

— Офицер он… С лодки… Торпедист… Рассказывал, как они стреляют на маневрах торпедами… По следу из пузырей определяют, попала в цель или нет…

Васек сидел на крылечке, покачивал вытянутой ногой и рассказывал ему такие вещи, о которых Юрка и не догадывался. А за время отсутствия Васек успел узнать невероятно много. Когда мать позвала их обедать, малыш развязал свой узелок, и здесь выяснилось, что не только кларнет подарили ему в больнице. Он привез настоящий военно-морской ремень с медной бляхой, на которой выбит якорь; правда, он был слишком велик и годился для трех Васьков, составленных вместе.

— Ничего, подрастешь, — утешал брата Юрка, — больше ешь, живот отращивай…

Васек улыбнулся, и неправильно растущий резец его смешно высунулся из-под верхней губы.

— Разумеется, — сказал он рассудительно и достал из узла книгу «Перископ в Акульей губе»; на переднем чистом листе было написано: «Василию Варзугину, будущему подводному волку, от экипажа энской подводной лодки — с моряцким приветом. Егор Куцыба».

Скрипнула дверь, и на пороге появился Валерий. Лицо его сразу оживилось, вспыхнуло.

— Васек! — закричал он. — Братишка! — подбежал к малышу, подхватил, поднял, стал тискать и целовать.

А Юрка смотрел на все это и вдруг понял, какой он все-таки, Юрка, чурбан и бесчувственный человек. Разве так он встретил Васька? Разве сказал ему хоть одно настоящее слово?

Весь этот день да и следующий Васек не отходил от Валерия, рассказывал ему о людях и базе, не спускал с него глаз.

Два дня спустя с падуна приехал дедушка Аристарх — помыться в бане и получить новый тайник. А тут пришел с моря отцовский сейнер. Вся семья была в сборе, и снова у матери был полон рот хлопот. У отца было хорошее настроение и потому, что с Васьком все окончилось благополучно, и потому, что сейнер пришел с тридцатью центнерами сверхплановой рыбы в трюме.

Утром следующего дня в губе раздалась музыка. Большой белопалубный рейсовый пароход отдал якорь, и к нему уже мчался пограничный катер, шла дорка за посылками и тюками газет и писем, небольшой буксирчик тащил железную баржу.

Ребята, зарыв в песок ноги, сидели на берегу и слушали музыку с парохода.

— Гляди! — вскрикнул Васек. — Гляди!

Две темные усатые мордочки вынырнули из воды.

— Нерпы, — сказал Валерий, сидевший чуть в сторонке на выброшенном волной бревне. — Ужасно музыкальные существа… смотрите, как танцуют.

Нерпы и в самом деле повертывались в воде с боку на бок, подныривали друг под друга, высовывали наружу свои собачьи мордочки. День был ясный, солнечный. Вода слабо набегала на желтый волнистый песок. Стало жарко. Валерий стащил с широких плеч рубаху, майку и стал загорать.

Васек, приложив к губам свой кларнет, заиграл какую-то нехитрую песенку.

— Это они от меня пляшут, а не от парохода, — сказал он.

К берегу спустился начальник почты Александров, высокий, краснолицый человек в начищенных сапогах и полувоенной форме.

Хрустя песком, к воде сбежали двое мужчин — командированные из Дома приезжих: один ревизовал рыбкооп, другой приехал по делам Дома культуры. В руках у них было по большому чемодану.

— Будь он проклят! — выругался один, кулаком показывая на пароход. — Все опаздывал, а тут вовремя пришел.

— И билеты купили? — спросил Александров.

— В первый класс! — Мужчина в серой кепке хлопнул себя по груди. — Жди теперь следующего.

Пароход стоял метрах в трехстах от берега, большой, белопалубный, и гремевшая на нем музыка гулко отдавалась в сопках.

— А рейдовый катер больше не придет за пассажирами? — спросил один командировочный.

— Нет, — сказал Александров, — всех увез. Где вы были? Чаи распивали?

— Сколько времени простоит пароход?

— Думаю, час-полтора. Пока грузы примет… На катер нельзя опаздывать.

— Здесь с самого утра ждали парохода люди, — сказал Васек, — один дяденька, веселый такой, рассказывал, как отбирают в мореходку…

— Какой дяденька? — прервал его Валерий, сел и обхватил руками колени.

— В мичманке, со шрамом на лбу, он все рассказывал…

— Кто он такой? — спросил Валерий.

— А-а-а… — протянул Александров. — Это Потапов, преподаватель штурманского дела из Мурманской мореходки…

Валерий вскочил. Лицо его напряглось. Он отбросил со лба длинные волосы.

— Ты помнишь его? — спросил он у Васька.

— Кого, дяденьку этого? Только что говорил — и не помнить… — усмехнулся Васек. — А тебе-то что?

— Ничего. — Валерий смотрел на пароход.

Большой лоб его нахмурился. Светлая линия бровей преломилась внутрь.

— Свез бы кто, а? — попросил один из опоздавших. — Пять рублей плачу.

— Идем, — твердо сказал Валерий. — Юра, поможешь мне грести?

— Помогу. Надо выручать… А как же с пограничниками?

— У трапа проверят. Бежим…

— А мне пива захватите, — сказал Александров, давая деньги, — пять бутылок.

Впереди бежал Валерий, на ходу натягивая майку с рубахой, за ним Юрка с Васьком, сзади мужчины с кладью и остальные ребята. С причала полезли в карбас.

— А я? — спросил Васек, опираясь на костыли. — А меня забыли? — Глаза его наполнились слезами.

— Тебя потом. Видишь, места нет, — сказал Юрка.

— Опять нет места! — Васек надулся и отвернулся от карбаса.

— Полезай, — сказал Валерий, прилаживая весла, — пусть прокатится, море сегодня тихое.

— Нет, — сказал Юрка.

— А я говорю — да, — отрезал Валерий, — он должен показать мне того человека. Ох, какой ты осторожненький стал!.. Я тут капитан, а не ты… Лезь, Васек.

Он подал ему руку, Васек проворно соскользнул в карбас, положив вдоль борта костыли. Валерий оттолкнулся от причала, и карбас из устья Трещанки двинулся к губе. Лодка была перегружена, борта ушли глубоко в воду. На одном весле сидел Валерий, на другом — Юрка.

Васек играл на кларнете, вызывая из морских глубин нерп. Когда ему это надоело, он взял костыль и, помогая братьям, стал грести им.

Один командировочный пристроился на носу, другой — на корме. Они, волнуясь, то и дело поглядывали на пароход, который приближался с каждой минутой.

— Дай-ка папироску, Семен, — попросил тот, что сидел на корме.

Щелкнул портсигар.

— Лови!

— Не бросай. В море упадет. Сейчас я возьму.

Мужчина в кепке встал и бочком протиснулся вдоль борта, наступил на Юркину