– Наш лекарь? Крайний дом с той стороны деревни, мой господин, – ответила она. – Вы не перепутаете. У него на втором этаже всего одно оконце, и то всегда закрыто. Мы его не беспокоим понапрасну.

– Благодарю тебя, дочь моя.

Они ехали по центральной дороге, оглядывая дома.

– Лекарь? – риторически спросил рыцарь.

– Ну, с его-то умениями! – усмехнулся бодрый старик на осле. – Наверное, обидно лечить голодранцев, когда по миру живет столько недужных царей и королей, готовых осыпать тебя золотом?

В горной деревеньке все дома были фахверковые. Деревянный остов, темные балки тут и там крест-накрест, и выбеленные стены.

В таких домах, как правило, жила немецкая беднота.

У Йозефа Фукса и впрямь на втором этаже было только одно окно, и даже сейчас, прекрасным июльским днем, оно оказалось закрыто. Как и все окна на первом этаже. Не слишком-то общительным был этот лекарь альпийской деревушки Кицбухель.

Неттесгейм взошел по ступеням и громко забарабанил пудовым кулаком в перчатке в дверь. И барабанил так, пока за дверью не зашаркали шаги и не послышался вопрос:

– Кто там?

– Свои. Открывайте, герр Фукс.

И тот открыл дверь, но не потому, что услышал «свои», а потому что понял: такой гость легко вынесет дверь в считаные секунды, и тогда придется с ним объясняться на ином языке.

– Кто вы? – спросил пожилой сутулый человек с длинными седыми волосами, одетый в облезлый халат из парчи, который когда-то был, несомненно, дорогим. На голове его торчал высокий колпак, на ногах красовались изношенные кожаные башмаки.

Он смотрел на гиганта довольно долго, а потом отступил:

– Вы?!

– Не только я, – ответил рыцарь.

Из-за спины Неттесгейма вышел его спутник и язвительно улыбнулся хозяину дома:

– Ну, здравствуй, мой дорогой ученичок.

Иоганн Фауст только хлопал глазами.

– Наверное, тебе интересно, как и когда мы объединили усилия с мастером Неттесгеймом?

Но легкий ужас крепко прихватил хозяина дома, и он упрямо молчал. С таким лицом люди, как правило, размышляют: меня убьют прямо здесь, на пороге, или в гостиной?

– Пригласишь нас или так и будешь стоять пнем? – грозно спросил Агриппа Неттесгейм. – Ну, злыдень?

– Проходите, – очнувшись, процедил тот. – Вот уж кого не ждал, так это вашу парочку…

– Так уже и не ждал? – спросил Антоний Августин.

Фауст высунул нос наружу, оглядел улицу и захлопнул дверь.

– Ждал, ждал, – обгоняя гостей и шаркая башмаками, махнул рукой на ходу. – Боялся и ждал. Идемте за мной.

Очень скоро все оказались за деревянным столом в его гостиной.

– Вина, господа?

– Ничего не ешьте и не пейте в этом доме, – сказал Антоний Августин своему спутнику. – Ни в коем случае.

– Умно, – едва не рассмеялся Фауст. – Я такой: могу и крысиного мору в миску кинуть. Или мышьяку. У меня и то и другое есть.

– Кто бы сомневался, – сказал Неттесгейм.

– Ну, и чего вы хотите? – снимая очки, весело спросил Фауст. Как видно, он смирился с происходящим. – Убить меня? Покарать за грехи? Что вам надо, добродетельные господа, от бедного несчастного старика?

– Ты слишком быстро состарился, – сказал рыцарь. – Почему?

– Ну, после того как я стал водить их за нос и тянуть с отправкой в древнюю Элладу, к богам Олимпа, доверия ко мне становилось все меньше. Я же попросил в награду Елену Прекрасную! – рассмеялся он. – После прочих наград: молодости, знаний, власти, денег, обожания толпы! Но я-то знал, что после Елены мне придется до скончания времен служить его величеству дьяволу, как и было написано в нашем договоре. Но одно дело – пользоваться его привилегиями, живя в свое удовольствие на земле, и совсем другое – стать его рабом, демоном-командором в преисподней, ландскнехтом ада. Провести вечность в пламени и чаду! Это было не по мне.

– Но ваш договор – каким он был? – вопросил бодрый старичок.

– Договор мы сочинили вместе, но один пункт я взялся написать сам и создал в нем затейливую лазейку. Дьявол в своей гордыне не распознал подвоха. Я согласился последовать за его величеством сатаной только после того, как влюблю в себя Елену и овладею ею. Но от последнего лакомого кусочка я отказался!

– Не верю тебе! – потряс пальцем Антоний Августин. – Ты сам стал демоном лжи.

– Я могу доказать это.

– Докажи, – кивнул Неттесгейм. – Потому что если окажется, что ты служишь им до сих пор, я отрублю тебе голову прямо здесь.

– Резонно. Я должен принести из спальни один предмет.

Неттесгейм встал.

– Я сопровожу тебя. А то еще сбежишь…

– Подагра, куда мне?

В спальне Фауст открыл небольшой сундук у стены и осторожно взял со дна что-то тяжелое, обернутое в стеганое одело.

– Вот оно, мое сокровище, – входя в гостиную, сказал он, укладывая завернутый предмет на стол. – Главное и единственное. Все, что осталось от прежней жизни.

Фауст развернул одеяло.

– Хрустальный шар? – изумился Антоний Августин.

– Да! Сумел умыкнуть.

Он взял с полки деревянную подставку с круглым ободом и вложил в нее переливающийся шар.

– Он что же, сам приходил к тебе?

– Нет, его интересы представляла могущественная демонесса Лилит.

– Знаем такую, – кивнул Антоний Августин. – Ну, показывай.

– Слушаюсь и повинуюсь!

Закрыв глаза, Фауст стал водить вокруг хрустального шара руками. «День подписания договора, явись! – приговаривал он. – Выйди из небытия прошлого, откройся нам!..»

Он повторил так несколько раз, а потом что-то случилось.

– Тепло! Тепло! – воскликнул старый маг и обманщик. – Горячо!

Фауст разом отнял руки от шара, как от вырвавшегося из печи пламени. Он остановил их на расстоянии, но не убирал. И вот уже в хрустальном шаре появились двое – и они спорили не на шутку. Голоса их становились все яснее. Неттесгейм и Антоний Августин жадно потянулись к шару и теперь смотрели на происходящее не отрываясь.

«Кажется, ты получил все, Фауст?» – спросила женщина.

– Это она, Лилит! – горячо прошептал Антоний Августин.

«Ты накормил чудесными хлебами осажденных в крепости, и они решили, что ты ангел, посланный им Господом Богом, не так ли?»

«Так, все так!»

«Во Флоренции ты заставил поверить всех не только в то, что ты великий маг и чародей, каковым я и впрямь сделала тебя, но что ты – пророк! И книга твоего кумира – живая! Она воспарила надо всеми, доказывая твою правоту!»

«Да, ты это сделала, моя госпожа! – покорно соглашался еще моложавый Фауст. – Но откуда ты знаешь это?»

«Я стояла в кругу семьи Медичи, за их спинами, и наблюдала за тобой! – ответила женщина. – Вот откуда! А потом ты покорил Рим! Изменил ход истории! Сделал то, что хотел. Или я лгу?»

«Все было именно так,