Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

Маски, впрочем, оказались не самым жутким, что я обнаружил в покоях Эскала. Но его тайную лабораторию я нашел, только вернувшись из Венеции, о чем расскажу позже.

***

В личных покоях герцога было много странных безделушек – сделанные из человеческой плоти амулеты (целая вязанка сушеных ушей, например), мумифицированные кисти, оправленные серебром пальцы и так далее. Все это слишком напоминало церковные мощи, чтобы пугать всерьез. Но один найденный предмет все-таки вызвал у меня страх.

Это была палочка длиной в ладонь и толщиной около пальца, из розоватого благоухающего дерева. Ее покрывали следы зубов.

Такие вставляют в рот во время припадка падучей.

Палочка лежала на золотом блюде. Блюдо стояло на дубовой тумбе. Рядом из дырки в стене свисала лента красного шелка для вызова слуг – почти такая же, как в кабинке для исповеди. На полу возле тумбы лежал ковер с мягкими разноцветными подушками.

Видимо, Эскал страдал падучей. Когда припадок начинался, он зажимал палочку зубами, дергал ленту – и валился на подушки, а дальше на помощь приходили слуги.

Маска Эскала в совершенстве копировала его тело. Даже его запах отличался от моего. Но унаследую ли я его падучую? Это вообще болезнь тела или духа?

Ответы мне предстояло выяснить в самое ближайшее время. Но я знал теперь, что делать, если это случится. Палочка, лента, подушки.

Поскольку я долго наблюдал за интимным бытом герцога и знал его манеру общения со слугами, новая роль давалась мне без особого труда. Но в первые две недели я на всякий случай изображал запой.

Ну, не совсем изображал – притворяться пьяницей мне не надо. Коллекция вин Эскала была превосходной, и я знал, какие сорта он любит. Слуги и помощники могли списать мои ошибки на мальвазию из Фриули, и ее же хотело мое сердце. Значит, такой образ действий был должным и одновременно желанным, то есть гармоничным. А что в жизни выше гармонии?

Скоро я освоился с делами.

У Эскала было несколько доверенных консильери, которые, собственно, и выполняли функции городского управления. Они приходили для доклада после обеда, полагая, что господин в это время добрее. Вопросы с переплавкой золота и чеканкой монет обсуждались вполголоса, но именно здесь я был в курсе всех деталей.

Один из секретарей спросил:

– Монетный двор спрашивает, когда ждать золото. Я слышал, что алхимик Марко нас покинул. Он вернется?

– Марко всегда будет с нами, – ухмыльнулся я.

– Вы его срисовали, ваша светлость?

Я кивнул, и секретарь восхищенно улыбнулся.

Срисовали. Вот как это называлось во внутреннем кругу. Советники знали про Эскала если не все, то многое. Ничего, подумал я, скоро освою роль в совершенстве. А в случае чего сошлюсь на утерю памяти из-за враждебного колдовства. Эскал на это жаловался – с алхимиками такое бывает.

После того, как меня дважды осмотрел личный доктор герцога, я успокоился. Подозрения возникли бы в первую очередь у него. Вероятно, иногда я вел себя не вполне как Эскал. Например, я охал и морщился, когда лекарь смазывал мои болячки жгучей ртутной мазью, Эскал, скорей всего, бил его по морде, на что указывал желто-синий синяк под глазом бедняги. Но врач собственными глазами видел перед собой жирное и сильное тело герцога. Заподозрить узурпацию было невозможно.

Кстати сказать, этого лекаря я позже велел удалить, но меня не расслышали, и беднягу удавили. Я не особо горевал – он был шарлатаном. Гнойник на спине, изнурявший Эскала, стал его золотой жилой: три года промучив герцога, он накопил на домик под Вероной и уже приценивался к другому. Глупо было ждать, что он заткнет родник своего благоденствия собственными руками. Я же излечился от болезни в две недели с помощью трав и заклинаний.

Скоро я освоил и утренние приемы в ванной. Я не боялся сделать что-то невпопад, поскольку на аудиенцию приходили незнакомые с обычаем Эскала барышни. Им происходящее было в новинку. Новым это было и для меня, поэтому водные процедуры, несмотря на их порочный характер, обрели ту первозданную свежесть, которой так не хватало балконному свиданию двух замаскированных колдунов.

Мне нравилось вставать голым из пенной воды и, рыча и покрывая пол лужами, шлепать навстречу своему зажмурившемуся счастью. Тарифы знала вся Верона, золота в казне было много, а союз с герцогом – даже такой торопливый – не бесчестил.

Я возобновил занятия в Прибежище Согрешивших и Кающихся, куда ходил в своем настоящем обличье. Доверенные слуги Эскала, сторожившие дом, улыбались, когда я проходил мимо – они знали, кто перед ними. Вернее, думали, что знают.

Молодые алхимики впитывали тайную науку с горящими глазами. Мы уже завершили дистилляцию и коагуляцию – и пора было, так сказать, подыскивать судно для паломничества в Святую Землю.

Все шло хорошо. Но боги не терпят, когда у нас все получается – ибо зачем в таком случае людям молиться?

Неожиданно поступил вызов из Венеции.

Я, собственно, даже не понял сначала, что это такое.

Венецианский связной Луиджи ждал меня у дверей с серебряным блюдом в руках. На блюде лежал маленький голубой конверт. Сперва я решил, что это очередная Юлия со своим склепом, но конверт выглядел слишком маленьким для любовного письма. Я открыл его.

Внутри оказалась карточка с рисунком древней ладьи (Харона, подумал я в первый миг). Манера, в которой был выполнен рисунок, до того напоминала изображения из гримуаров, что я насторожился. Взяв конверт с карточкой, я отпустил Луиджи и вернулся в свои покои.

Гримуар напоминал о себе?

Уйдя с головой в новые заботы, я так и не перевернул страницу. Я не забывал про кодекс ни на миг, но полагал себя еще не готовым: для общения с гримуаром нужно спокойствие, а душа моя была полна терзаний и страхов. Да и мальвазия…

Рассмотрев рисунок внимательней, я увидел, что это не ладья. Это была короткая венецианская гондола с кабинкой в центре – из тех, что могут равно быстро плыть в обе стороны. По контуру она напоминала приплюснутую букву «А» с похожими на остроносые туфли засечками.

Это письмо что-то значило, но что?

Я открыл личный секретер герцога и принялся изучать его бумаги. Искать пришлось недолго – одно из отделений было помечено табличкой:

VENEZIA

Внутри лежала целая стопка таких же карточек с рисунком гондолы. К каждой был приклеен клочок голубой бумаги с датой и днем. Все даты относились к последним пяти годам.

Странным был вид этих цифр – расплывающиеся и ржавые, они походили на

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77