Реальная власть принадлежит мне, ибо я могу разрушить все это. Я могу разбить их жизни на груду черепков. Разорвать эту упаковку на такие мелкие клочки, что никто уже их не склеит, и обнажится внутренняя пустота, нагая и сломанная, обнажится на виду у всего мира, который с удивлением узрит, как мало вещества остается после того, как исчезла обертка, пиксель за пикселем, фотография за фотографией.

У вас еще остались сомнения? Запомните мои слова: не имеет значения, сколь удачливы, талантливы или прекрасны, сколь успешны и признаны все они. В моей власти покрыть их облаком стыда до того плотным и темным, что они не пожелают больше никогда носу показать на свет. Они узнают свое место. А вы узнаете мое имя.

Я Похититель жизней.

Хорошее имя, специальный агент Уиннет, спасибо.

25

Рабочая версия

Счетчик давно преодолел черту три миллиона голосов, и новые клики сыпались с такой скоростью, что последние две цифры в длинном ряду знаков невозможно было разобрать, настолько быстро они менялись. Тесс смотрела на полутемный экран, не чувствуя боли в сжатых челюстях: она так сильно стиснула зубы, что мышцы онемели и отказывались расслабляться. Она истязала свой мозг, пытаясь придумать хоть что-нибудь. Вдруг они поговорили еще не со всеми, с кем стоило бы. Вдруг чей-то сосед что-то где-то увидел краем глаза, хотя опросы соседей Бартлеттов и Кеннеди не дали ровным счетом ничего.

У них вообще не было ничего, кроме бесконечной цепочки голосующих — людей, которые вполне осознанно подстегивали серийного хищника, с нетерпением ожидая возможности посмотреть живую трансляцию изнасилования, если не убийства, посмотреть собственными горящими глазами.

— Давайте начнем составлять профиль, — сказала Тесс, осознавая, как неуверенно звучит ее голос. Вопросительный взгляд от Фраделлы и молчание Донована на том конце провода лишь подтвердили ее сомнения.

Они до сих пор не располагали самыми важными сведениями для составления профайла, и результат мог оказаться ошибочным и неточным. Они почти ничего не знали о модусе операнди преступника. Как он проникает в дома? Как ухитряется незаметно наблюдать за жертвами, двумя и более одновременно? Как затем одурманивает их и исчезает так, что никто даже не помнит о встрече? Как вышло, что ни на одном месте преступления не обнаружено ни малейшего следа?

Как и следует всегда поступать в жизни, Тесс решила сфокусироваться на том, что им было известно. Она схватила маркер и начала заполнять угол доски, оставшийся нетронутым.

— На этот раз нам придется строить профиль, основываясь больше на предположениях, чем на фактах, — заявила она, и Фраделла тут же переключил на нее все внимание, прекратив печатать на ноутбуке. — Исходя из подоплеки преступлений, я сказала бы, что это мужчина, причем белый. Абсолютное большинство сексуальных маньяков выбирают жертв, принадлежащих к той же расе, что и они.

Тесс написала два слова в начале маркированного списка. Потом добавила «25–30» и подчеркнула эти цифры:

— Это исходя из того, как быстро он учится. Наш несуб в ладах с техникой. Очень собран, хотя и любитель рисковать. Вероятно, выпускник колледжа, получил техническое образование.

— Как насчет препаратов, которые он использует? — поинтересовался Фраделла. — Допустим, в наше время кто угодно может раздобыть «Рогипнол», но как насчет того средства, которым он усыпляет своих жертв так надежно и надолго, что может делать с ними все, что заблагорассудится?

— Хорошее замечание, — ответила Тесс. — Давай добавим «знание медицины» для начала. В наше время можно найти и купить все, что угодно, но нужно обладать определенной осведомленностью, чтобы знать, что искать.

Она походила взад и вперед около доски, не сводя глаз со списка. Потом оперлась на стол и закрыла на секунду глаза, пытаясь представить себе несуба. Как он выглядит? Кому Кристина и Эстель могли открыть дверь? Кого впустили в дом в столь поздний час?

— Умен, харизматичен, хорошо выглядит, скорее всего одинок, — добавила Тесс, продолжив дополнять список. — Исходя из его способности завоевывать доверие двадцатилетних успешных девушек. Приличное общественное положение, скорее всего неплохой заработок. Быстро налаживает доверительные отношения.

— Он может занимать должность, ассоциирующуюся с доверием, — предположил Фраделла. — Священник, например.

Тесс нахмурилась, оживляя нарисованный ею образ в голове. Священник не подходил под описание.

— Эти преступления не несут религиозного послания или даже оттенка, — возразила она. — Но, возможно, он кто-то — или выдает себя за кого-то, — кому люди обычно доверяют. Коп, например?

Тесс добавила «внушает доверие» в список.

— А может, он очень привлекателен. Статистика говорит, что женщины ослабляют бдительность в присутствии привлекательных мужчин.

Она отпила остывшего кофе из стаканчика и добавила еще одно слово в список, сопроводив его вопросительным знаком.

— Пусть значится, что он импотент, если следующий эпизод не докажет обратного, — объяснила она.

— Допустим, у него другая мотивация, — заметил Фраделла.

— Допустим… — протянула Тесс, взвешивая варианты. — Меня сбивает с толку отсутствие насилия в этих эпизодах. Все целомудренно, осторожно, почти заботливо. Тем не менее, как и со всеми сексуальными преступлениями, с проникновением или без, дело явно в жажде власти. Масштаб ущерба, который эти преступления наносят жертвам, говорит в пользу безумной ярости, а вот исполнение — нет. Он… он холоден как лед.

— Слава — важный фактор, — вмешался Донован. — Мы ведь видели и раньше мотивированные завистью нападения на успешных и знаменитых людей, не так ли?

— Ты говоришь о зависти или ревности к специфическому понятию, не к конкретному индивиду? — уточнил Фраделла. — Как с той британской бабой, которая подожгла дом соседей, потому что они выглядели чересчур счастливыми?

— Там мотивация была личной, — отметила Тесс. — Но в принципе ты прав. Хотя зависть или ревность почти никогда не служат мотивами для серийных убийц. Мне надо поискать по архивам кое-что, чтобы посмотреть… — она прервалась на полуслове, ощущая, что упускает нечто существенное. Да, точно. Все то же отсутствие насилия. И добавила: — Ревность вызывает особенную жестокость. Например, несколько десятков ножевых ранений на одном трупе, а наш несуб бережет тела. Будто для него важно причинять жертвам психологические страдания, но не физические.

— Он приберегает сувениры? — спросил Донован. Через телефон слышно было, как он стучит по клавиатуре.

— Ни