– Но водитель, совершивший наезд на пьяного пешехода, перебегавшего дорогу, был в перчатках, и здесь дактилоскопия бессильна, – прошипела ядовитой змеёй Инна. – Все доказательства идентификации водителя косвенные…

– Согласен, – усмехнулся Пётр, – к поимке за руку убийцу, не затормозившего и удравшего, на худой кобыле следователей не подступишься. Вся надежда у оперов и следователей с прокурорами, что убийцу совесть замучает, признается, тормознёт когда-нибудь и сдастся…

– А кому от этого будет хорошо?

– Не понял, кому от напрасной смерти кому-то бывает хорошо? – искренне удивился Пётр.

– Как кому? – хищно ощерилась Инна. – Смерть сына-пьянчуги озолотила его родителей, им денег теперь хватит на всю свою оставшуюся жизнь…

– Всё семейство Бориса озолотилось на смерти сынка и племянничка – не так ли? – поддакнул Игнат. – Более того, была возможность озолотить и его невесту, гражданскую жену. – Но, так сказать, беременная вдова отказывается от участия в играх материальной помощи, получения компенсации за моральный ущерб…

– Я представляю интересы Нины, – уверенно возразил Пётр, – и мне нечего сказать по этому поводу. У неё острый токсикоз и пока нет никакого желания встревать в ваши игры, господа и дамы…

– Дама здесь одна, Пётр, позвольте вас спросить, вы, действительно, ничего не боитесь, защищая так трепетно Нину?

– Не боюсь, это точно, – Пётр без страха глядел её в глаза, – наше дело правое и победа будет за нами.

– Вы в этом уверены…

– Чего мне демонстрировать свою уверенность, когда я кожей чувствую, что те же ваши подельники, Инна, ваши коллеги по преступлению Марк, Натан, Иосиф, Абрам, Марат готовы расстрелять меня на месте из боевого или травматического оружия.

– Допустим, – нагло усмехнулся Марат, – есть у кого-то из нас подобное нетривиальное желание.

– Так ведь в поединке с настоящим мастером боевых искусств в него не попадёте, только друг друга перестреляете…

– Вы серьёзно? – Инна с искренним удивлением и ужасом посмотрела на Петра. – Мне надо вас бояться? Я начинаю вас уважать и ещё сильней бояться.

– Но все подозрения относительно вас, Инна, пока писаны вилами на воде. Если ошибок не наделаете, подозрения останутся только подозрениями. Но если вы сделаете худо Нине – до рождения её ребёнка или после – пеняйте на себя, от божьего Суда не увернуться, да и от суда земного тоже, и всё будет ужасно для многих из вас, господа и дама…

С этими словами Пётр чётко, по-бойцовски, с навыками лейтенанта, полученными на военной кафедре МГУ, правым плечом вперёд, повернулся на 180 градусов и, не прощаясь, покинул сборище элитных монстров в гостеприимной «для своих» квартире в шаговой доступности от метро Парк Культуры радиальная. В дверях, не оборачиваясь на монстров, бросил через плечо, чтобы те услышали и не бронзовели в недосягаемости и неприкосновенности:

– Мы пойдём до конца, и наше дело правое в битве за социальную справедливость, и победа над злом и несправедливостью якобы всесильных мира сего будет за нами.

13

Пётр кожей ощущал дикое ускорение времени, хотя он при этом никуда не торопился. Просто текущих дел навалилось немыслимое количество, которое должно бы отнять его последние силы, только сил и энергии не убавлялось, наоборот откуда-то прибывала чистая энергия души, умножались душевные и физические силы. Успешно сдал госэкзамен, блестяще защитил дипломную работу, без особого надрыва получил красный диплом и рекомендацию в аспирантуру. Прорывных сил хватило даже на то, чтобы помочь родившей дочку Нине, в её положении молодой кормящей мамы нарисовать фирменные плакаты и подготовить слайды для защиты дипломной работы на госкомиссии.

Его попросили зайти в деканат к руководству для беседы. Петру намекнули, что предмет беседы так или иначе связан с конкурсом на место в очной аспирантуре. Надо было решаться на участие в конкурсе с подачей соответствующих документов. А Петру было выгодней забить место в заочной аспирантуре, продолжая работу в старой адвокатской конторе, где он подрабатывал ещё с младших курсов студентом юрфака.

В кабинете он с удивлением увидел Игната. Тот непринуждённо протянул руку Петру и пошутил:

– После защиты кандидатской диссертации предложили посидеть в кресле заместителя руководителя кислого разлива.

– Поздравляю.

– Не с чем… Изматывает всё это, не даёт развернуться, как большому кораблю в узком канале…

– Большому кораблю большое плавание, – с невинной подначкой Пётр почувствовал, что почему-то он понадобился этому только что назначенному заместителю руководителя сразу после защиты тем кандидатской.

Игнат расспрашивал со знанием дела по дипломной работе. Осторожно осведомился:

– Нет желания сменить научного руководителя?

– Коней на переправе не меняют?

– Так ведь старенький твой шеф, чтобы тянуть нагрузку с таким резвым очным аспирантом, Пётр – вдруг не потянет?

– Потянет, – пообещал Пётр, – к тому же я собирался продолжить обучение в заочной, а не в очной аспирантуре…

Игнат удивлённо пожал плечами и выразил убийственное изумление на своём породистом лице.

– Не понимаю, тогда зачем вам нужен старый, не слишком авторитетный в нашей учёной среде шеф, если вы хотите к нему заочно за хвост зацепиться?

– Как почему? У нас с ним вышло несколько печатных работ в соавторстве – вот почему…

– И только, – надул надменно щёки Игнат, – аргументация не принимается, но, как говорится, слов хозяин – вроде барин. – Но всё может измениться, если твой шеф вынужден будет по состоянию здоровья уволиться, уйти на заслуженный отдых…

В голосе Игната слышались не сколько ноты угрозы, сколько интонации Рока, ужасных стечений обстоятельств, и это Пётр ощутил остро и болезненно.

– Я как-то об этом не подумал, – промямлил Пётр.

– А надо бы всё продумать и действовать на опережение всех неблагоприятных факторов.

– Это – как? – спросил Пётр и подумал: «Если он предложит мне своё научное руководство моей диссертационной работой, я рассмеюсь ему прямо в лицо и пошлю его на три буквы… нет, пожалуй на все буквы русского алфавита… и хлопну громко дверью при выходе из кабинета».

Игнат не ответил, потому что в кабинет постучались и в комнату заглянул, как бы случайно, не кто иной, как аспирант Марат. Просунул чёрную очкастую голову учёного горца и вежливо спросил:

– Не помешаю?

– Не помешаешь, Марат-аспирант, заходи, незваным гостем будешь, дрянь-тоску разбудишь…

Марат, поздоровавшись за руку с Игнатом, протянул снисходительно руку Петру. Тот вынужден был