Он побарабанил пальцами по столу, машинально протянул руку к стакану с чаем, вспомнил и поморщился.

– Я сообщил дочери о произошедшем, и она категорически настаивает, чтобы Марта была погребена на старом кладбище, здесь, в лесу, где традиционно хоронили тех, кто служил в Усадьбе. Тот факт, что Марта задушила Обиду Григорьевну, бывшую няней Машеньки с детства, ее не смутил, так что в четверг пройдут похороны. Я уже велел Герасиму сколотить гроб. Дочь требует обязательного присутствия всех, поэтому, Граф, включи это мероприятие в график и обеспечь необходимую организацию. Ну вот, кажется, всё…

Аристарх Леонидович откинулся на спинку кресла; он явно устал, на бледном лице проступили красноватые пятна, и в глазах виделось нетерпеливое ожидание момента, когда откроется дверь и появится Римма или Дуняша. Граф откашлялся и произнес:

– Позволите внести предложение?

– Чего еще? – слабым голосом откликнулся фон Зильбер.

– Прошу дать разрешение на постоянное ношение оружия фирсами. В текущей напряженной ситуации это повысит уровень скорости и качества реагирования на угрозы.

Аристарх Леонидович отмахнулся.

– Ах, оставь, братец, ты опять за свое… Как бы это помогло в той самой напряженной ситуации прошлой ночью? Скип был в патруле, все прочие, включая тебя, дрыхли в казарме, и кто, на милость скажи, останавливал бы Марту силой оружия? Дуняша? Или ей ты тоже ружье собираешься выдать?

– Обстановка в Усадьбе ухудшается, – заупрямился Граф, – и я настоятельно рекомендую…

– Поддерживаю, – сказал я.

Оба замолчали и посмотрели на меня.

– Я согласен с Графом в том, что последние события привели к росту эмоциональной нестабильности внутри Усадьбы, – продолжил я. – Вы сами, Аристарх Леонидович, со свойственной вам проницательностью отметили внезапный характер потрясшего всех происшествия, притом что Обида Григорьевна и Марта были самыми дисциплинированными и предсказуемыми из прислуги. Что будет, если от шока, вызванного потерей жены, нервы сдадут у Герасима? Или Дуняше начнет наяву видеться Белая Дева, и она станет гоняться за ней с утюгом или кухонным молотком? Сейчас главная опасность для воспитанников Академии, да и всех прочих, с наибольшей вероятностью может возникнуть изнутри, поэтому предложение Графа я считаю очень разумным.

Граф взглянул на меня с благодарностью и чуть заметно кивнул. Без сомнения, он отнес причину моей поддержки к нашим, ныне представлявшимся ему дружескими, отношениям. То, что шестеро постоянно таскающих с собой оружие фирсов являются для меня шестью – ладно, если исключить Скипа, то пятью – возможностями завладеть при необходимости пистолетом, в голову ему не приходило.

– Ладно, я поразмыслю над этим, – ответил Аристарх Леонидович. – Ступайте, голубчик. А вас, Родион Александрович, попрошу задержаться.

Граф повернулся, щелкнул каблуками и вышел. Фон Зильбер встал, подошел к окну и некоторое время смотрел в туманную пустоту, заложив руки за спину. Я молчал.

– Я ни в коем случае не хочу на вас как-то давить, – начал он, не поворачиваясь, – но вы в Усадьбе уже две недели, и не могу сказать, что мои ожидания оправдываются: с момента вашего появления у нас произошли три трагические смерти – несчастный случай, убийство и самоубийство, как на подбор! И никаких результатов, если не считать, конечно, уроков литературы для моей дочери, но, позволю заметить, вы довольно дорогой репетитор. Как нетрудно догадаться, сегодня ночью кто-то снова сообщил напрямую лорду-адмиралу о случившемся, и…

– Мне известно, как осведомитель связывается с внешним миром, – сказал я.

– Неужели? – фон Зильбер повернулся и вскинул брови. – И как же?

Настало время обратиться к своим не слишком впечатляющим информационным накоплениям. Я рассказал про таинственную яхту в заливе, лазерный луч и микровибрацию стекол, умолчав, разумеется, о том, кто именно передавал сведения, сидя ночью на чердаке и разговаривая во мраке с большим круглым окном. Аристарх Леонидович слушал, приоткрыв рот.

– Это называется «Пиранья», – сообщил я. – Довольно распространенный прибор, обычно применяемый для прослушки.

– Но ведь этот корабль… эта лодка, она не всегда стоит на рейде напротив Усадьбы?

Аристарх Леонидович, что называется, зрил в самый корень, но у меня был готов ответ.

– Необязательно использовать яхту: можно, например, на некоторое время остановить автомобиль на шоссе за северным КПП. Достаточно, чтобы луч лазера коснулся любого оконного стекла.

– Есть предположения, кто это может быть?

Я кивнул.

– Да, но пока нет убедительных доказательств. Придется организовывать засаду и брать на месте. В частности, поэтому я и поддержал идею Графа вооружить фирсов.

– Но что, если это один из них?

– А если сам Граф, который единственный имеет доступ к оружейному складу?

Фон Зильбер задумался. Момент был благоприятный, и я сказал:

– У нас остался еще один нерешенный вопрос.

Аристарх Леонидович сделал удивленное лицо.

– Какой же?

– Насколько я дорогой репетитор.

– И чего же вы хотите?

– Познакомиться с записями вашего отца, Леонида Ивановича Зильбера.

Лучшего времени нельзя было бы подобрать: фон Зильбер был выбит из привычного состояния уверенности сильнейшим стрессом, крайне болезненными объяснениями перед лордами, загружен новой информацией о загадочном шпионе и связи при помощи лазерного луча, а потому вряд ли стал бы слишком задаваться вопросами.

– Видите ли, область моих интересов всегда была много шире непосредственной профессиональной деятельности. Я неплохо ориентируюсь не только в литературе и культурологии, но и в философии, а особенно меня привлекает метафизика в ее связи с наукой.

Аристарх Леонидович рассеянно слушал.

– В Усадьбе роскошная библиотека, в ней множество редких и даже уникальных изданий, и, насколько я могу судить по заметкам на полях некоторых книг, ваш отец чрезвычайно глубоко изучал классическую алхимию, мартинизм, мистику неоплатоников и многое другое. Я прочел его книги о русских иллюминатах и евгенике…

– …ах, это отцовское увлечение семейными преданиями, – махнул рукой фон Зильбер. – Никогда не принимал их всерьез.

– …и это дало мне основания прийти к выводу, что далеко не все результаты его изысканий и размышлений нашли в них свое отражение. Поэтому, если в Усадьбе сохранился его личный архив…

Я сделал паузу. До моей истинной цели оставался еще один шаг, но в дневниках старого Зильбера могли найтись подсказки.

– Что ж, – задумчиво ответил Аристарх Леонидович, – после папы действительно осталось довольно много дневников и тетрадей с заметками, и, если такова ваша цена, то извольте. Однако, как вы понимаете, момент оплаты услуг наступает только после