Вторая причина несла в себе неожиданное и в какой-то мере запретное удовлетворение: ощутив себя по определению частью гарема, Сабина все больше убеждалась, что в борьбе за то, чтобы стать фавориткой султана, ее позиция самая сильная.

А султан за все это время относительного спокойствия в доме Баджо всего несколько раз, и всегда в присутствии остальных, отзывал фаворитку в сторонку на несколько минут, чтобы узнать, нет ли новостей. Прошло время, и он разрешил ей все дольше держать мобильник включенным и подсоединенным к вай-фаю, взяв с нее обещание, что она не будет отвечать, не посоветовавшись с ним. Но постепенно они поняли, что Роберто, даже «разблокированный» и имеющий возможность в любой момент с ней соединиться, был сильно выбит из колеи ее ночным сообщением. Эсэмэски от посетителей городских бань резко сократились, и Сабина попросила разрешения заехать домой, чтобы полить цветы и проверить, всё ли там в порядке. Такое разрешение она получила и отправилась домой на общественном транспорте, благо в Париоли ходили автобусы и метро. Выйти на улицу и подышать воздухом, хоть и ужасно грязным, доставило ей большое удовольствие. А когда Сабина обнаружила, что дома всё в порядке и теперь можно спокойно передвигаться по городу, не замечая по ходу никаких опасностей, она и вовсе успокоилась. Нардо посоветовал ей зарегистрироваться в службе каршеринга. Раньше она ленилась этим заняться, а теперь обнаружила, что это очень удобно, если нужно съездить туда, где не ходит городской транспорт. Покупать другую машину ей не хотелось — по крайней мере, сейчас.

Спустя десять дней после того, как сгорел ее автомобиль, Сабине позвонил Нардо. Она как раз зашла в магазин, чтобы хоть что-то положить в свой давно пустующий холодильник, в перспективе скоро вернуться домой. Нардо попросил ее подтвердить, собирается ли она сегодня ночевать в его доме, и сказал, что им надо поговорить. Сабина подтвердила и к вечеру уже была на месте.

Она смотрела телевизор вместе с единственной оставшейся соседкой, с которой случайно столкнулась еще в день своего первого визита к Нардо. Девушка была вся в татуировках, с мрачным взглядом и порванным ухом. Нардо вошел тихо, стараясь никому не помешать, хотя и пришел к себе домой, и Сабина ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и издалека подарил ей часть своей огромной жизненной энергии, которую не мог сдержать, даже если хотел, даже если очень устал.

Он подошел, не скрывая раны на левой скуле, видимо, полученной в драке. Но рана его не волновала; он нежно поцеловал девушку с татуировками, Розанну, и с восторгом приложился к щеке своей фаворитки. Сабина ощутила мускусный запах вспотевшего мужчины, которому пришлось побегать и с кем-то подраться, и без всяких сомнений разрешила себя поцеловать. Она не стала спрашивать, что случилось, понимая, что просто очередной неисправимый преследователь получил лечебную процедуру, которая навсегда решит проблемы одной из клиенток фирмы Баджо. Тот, кто получил процедуру, заслужил ее. Сабина в этом не сомневалась, и ее инстинкт полицейского, когда-то связанный с другими принципами, такими, как законность во что бы то ни стало, на этот раз предпочел не высовываться.

Обе женщины, взволнованные приходом хозяина дома, старались делать вид, что ничего не происходит, и продолжали смотреть телевизор, пока Нардо принимал душ, обрабатывал рану и аккуратно подстригал бороду электробритвой. Сабина вовсе не была уверена, что именно Розанна была причиной ночных подвигов Нардо, но, как ни странно, это ее больше не интересовало. Девушка коротко, с недомолвками рассказала ей свою историю, которая явно заслуживала самого пристального внимания Нардо, и даже более того.

Он вернулся через четверть часа, босиком, в тенниске и чистых шортах. В руке у него дымилась чашка с каким-то напитком, а сам он благоухал чистотой. Щека была заклеена пластырем, и он не отказал себе в удовольствии немного пригладить гелем волосы, несмотря на то, что было уже очень поздно. Вся усталость очередного дня охоты, казалось, слетела с него, и он снова был готов принять любой вызов. Он попросил у дам разрешения выключить телевизор, достал виниловую пластинку «Битлз» Abbey Road, которой очень дорожил, — еще той самой эпохи, в «родной» записи 1969 года, — и поставил ее, чуть убавив звук. Потом повернулся к Розанне.

— Розанна, завтра у тебя будет очень важный день, почему ты до сих пор не спишь?

— Ты прав, Нардо, но я волнуюсь, потому и не могу заснуть.

— Понимаю. Я тебе приготовил ромашковый чай, а еще советую принять снотворное. Поверь мне, будешь спать, как младенец, а назавтра встанешь бодрой и готовой к подвигам.

— Нардо, ты же знаешь, что я и дерьмо съем, если ты попросишь.

Все трое рассмеялись. Розанна умело манипулировала своей врожденной вульгарностью и часто казалась смешной и циничной, что свойственно людям очень умным. Она взяла белую таблетку, которую ей протянул Нардо, и сразу ее проглотила. Потом помахала им рукой и исчезла в своей комнате, оставив за собой еле заметный след дымящегося ромашкового чая.

Нардо протянул Сабине руку, поднял ее и проделал с ней несколько па под последние звуки Come Together, песни, которой открывается последний «прижизненный» альбом «Битлз». Она не сопротивлялась, наслаждаясь свободным потоком энергии, вливавшимся в нее, и слишком неожиданно прерванным.

— Итак, как дела, моя девочка?

— Неплохо, мой мальчик. Я подняла голову.

— И тебе по-прежнему не хватает твоего Роберто?

— Конечно, не хватает. Было бы странно, если б это было не так.

— Это точно. Ты уже говоришь, как я. И ты непрерывно проверяешь мобильник?

— Клянусь, почти не проверяю.

— И как часто тебе хочется его проверять?

— Примерно каждые семь секунд. А вчера хотелось каждые шесть.

Они расхохотались, довольные, что говорят на одном языке. А потом заговорила Сабина. Ей было необходимо срочно высказать ему все, что не удавалось высказать в предшествующие дни.

— Нардо, это нормально, что Роберто совсем замолчал после того последнего сообщения, на которое он, кстати, так и не ответил?

— А мы не знаем, ответил он или нет. Может, и ответил, но ты ничего не получила, потому что сразу его заблокировала.

— Ладно, это верно. Но потом он даже не пытался меня найти.

— И тебе это не по нраву, понимаю; это естественно.

— Ну, как сказать… но ответь на мой вопрос: это нормально?

— Хотя и нечасто, но это случается. Ненормальным было то, что он вытворял по отношению к тебе. Помнишь, я даже усомнился, не псих ли он? И вообще, он ли это