– В данный момент я занимаюсь предварительным изучением фактов, – продолжил Розенберг, – и мне относительно понятно, по какой причине вы скрываете правду. – Он сделал еще один шаг к Адаму, откровенно вторгаясь в зону его комфорта, и Миддлтон незаметно напрягся, сдерживая закипающую внутри злость. – Но стоит ли оно того? Сколько людей должны погибнуть, прежде чем ФБР начнет на самом деле заботиться о безопасности города?

С точки зрения Адама, Розенберг был из тех идеалистов, которые верят в великую силу СМИ, но не понимают, что эта сила может больно ударить, если информация будет подана некорректно или в неподходящий момент. Да, люди узнают обо всем, но из-за отсутствия точного портрета убийцы начнется «охота на ведьм», все станут подозревать друг друга, и город погрузится в хаос.

«Да этот клоун понятия не имеет, что значит защищать людей на самом деле – и какой ценой. Он даже свою невесту сберечь не может».

Адама так и тянуло бросить в лицо этому новоявленному супергерою-болтуну, что, пока тот беспокоится о жизнях других людей, его близкий человек подвергает себя опасности у него под носом. Но вряд ли это сыграло бы на пользу Билли.

– Вы рисуете врагов там, где их нет, мистер Розенберг. Если вы пришли покричать о несправедливости злых агентов Бюро, лучше обратитесь к своему психотерапевту. Уверен, он с радостью выслушает ваше возмущение, а я не лучший кандидат для этой роли. Одного не понимаю: если вы так стремитесь защитить людей, то что делаете здесь? – Адам окинул взглядом холл, но на лице Розенберга не дрогнул ни один мускул. – Вместо того чтобы разбрасываться неподтвержденными слухами и пустыми обвинениями, вы бы уже давно могли открыть какой-нибудь благотворительный фонд помощи всем нуждающимся. С вашими возможностями это не станет проблемой, да и пользы будет куда больше.

Дэн звучно хмыкнул. Еще не хватало выслушивать от «агента-остолопа», в каком направлении Розенбергу задействовать свои средства и связи. Как-нибудь без разберется без него. Спасибо.

– Признайтесь, на самом деле вам плевать на окружающих, – продолжил Адам, – и весь этот спектакль развернулся только ради вашего самоутверждения.

Розенберг нахмурился, но попытался скрыть это за очередной ухмылкой.

– Сейчас вы отнимаете у меня драгоценное время, которое отведено на поиски преступников. И, пока я стою здесь с вами, на паузе стоит и моя работа, а это явно не в плюс тем, о ком вы якобы беспокоитесь. Поэтому, если вы всерьез переживаете за жителей города, призываю вас не отвлекать меня от действительно важной работы. – Миддлтон сделал шаг назад. – На этом разговор окончен, мистер Розенберг. За всей интересующей вас информацией обращайтесь в отдел по связям с общественностью. Хорошего вам дня. – Сверкнув взглядом, Адам повернулся и направился обратно к проходной.

– До скорой встречи, агент Миддлтон! – крикнул ему вслед Розенберг, отключая диктофон в кармане пиджака.

«Пошел к черту», – мысленно рыкнул Адам и шагнул в кабину лифта.

Как только закрылись двери, Миддлтон скрестил руки на груди и раздраженно подумал: «Шут в брендовом костюме. Писал бы лучше про карманные кражи или переключился бы на какую-нибудь глобальную тему и свалил бы уже из города или сразу из страны. И желательно – на год минимум. А еще лучше навсегда».

В конце концов, не только в Чикаго люди нуждаются в упомянутой им помощи, а Бюро способно выполнять свою работу без участия репортеров, начитавшихся комиксов про супергероев.

То и дело бросая нетерпеливый взгляд на электронный счетчик этажей, Миддлтон недовольно сжимал и разжимал пальцы, радуясь, что он один в кабине.

Какого черта Розенберг влез в это дело именно сейчас? Конечно, учитывая масштаб расследования, появление этой самовлюбленной физиономии на горизонте было лишь делом времени. Но, если он продолжит вмешиваться в дела ФБР с грацией танка, ничем хорошим это не закончится, особенно для Билли.

«И чем он, мать его, думает? Явно не тем местом, из которого потом выдает свои хваленые статьи».

Доехав до нужного этажа, Миддлтон с каменным выражением лица вышел в коридор. Вряд ли уже завтра на главной странице Chicago Tribune появится статья с кричащим заголовком «Произошло жестокое убийство: ФБР скрывает от правду от жителей города!», но дополнительно перестраховаться не помешает. Что-что, а недооценивать Розенберга не стоит.

Направляясь к руководству, Адам постепенно сбавлял шаг, стараясь дышать глубоко и размеренно, чтобы переступить порог кабинета Рона в спокойном расположении духа. Но для начала ему предстоит столкнуться лицом к лицу с личным цербером Джонса в его приемной.

– Доброе утро, миссис Фелпс, – сдержанно улыбнулся Миддлтон секретарю Рона. – Шеф у себя?

Аманда Фелпс оторвалась от отчета в компьютере и внимательно посмотрела на Адама из-под очков в тонкой оправе. Из своих сорока пяти лет двадцать три года она потратила на работу в Бюро и не только досконально знала все обо всех, но и обладала стальным характером настоящей железной леди, под тяжелым взглядом которой бледнели и самые стойкие агенты ФБР. Даже Рон, который славился не менее суровым напором в работе, предпочитал лишний раз не перечить миссис Фелпс и никогда – боже упаси! – не повышал на нее голос. Адаму и Лео оставалось лишь удивляться, почему железную Аманду до сих пор не привлекли к допросам подозреваемых – ведь эта женщина раскалывала бы их, как мелкие орешки огромным молотком.

– Агент Миддлтон, – отозвалась миссис Флепс, пристально разглядывая Адама со своего места. – У мистера Джонса сейчас важный телефонный разговор, – без тени улыбки сообщила она и сдвинула кресло в сторону от монитора. При росте в сто шестьдесят сантиметров и миниатюрном телосложении Аманда обладала звучным голосом и могла заставить абсолютно любого человека почувствовать себя провинившимся школьником. По этой причине даже словоохотливый Лео не особо любил ходить к Рону. Каждый раз, сталкиваясь в приемной с рентгеновским взглядом Аманды, он с порога вываливал на нее все, что крутилось в его голове, даже если это и не относилось к работе. – Вы по срочному вопросу? – поинтересовалась Фелпс.

– По очень срочному. Дэниел Розенберг, репортер Chicago Tribune, подключился к расследованию двойного убийства в Остине. Необходимо как можно скорее обсудить выпуск официального заявления, прежде чем мистер Розенберг выдаст широкой аудитории свою версию происходящего и спровоцирует в городе массовую панику.

Еще в начале работы в Бюро Адам попытался прорваться в кабинет Джонса под предлогом вопроса жизни и смерти, игнорируя миссис Фелпс, и на собственном опыте познал смысл фразы «Не влезай – убьет».

Законы общения с Амандой предельно просты: говорить кратко и по сути, не