– Доставайте спецблокнот, я вам сейчас надиктую.

Когда документ был подготовлен и передан в руки начальника отдела, Большаков отправился в туалет, в котором неожиданно наткнулся на начальника главка генерал-полковника милиции Георгиева, беззаботно справляющего свою нужду. И черт же его дернул заорать тогда во всю глотку:

– Здравия желаю, товарищ первый заместитель министра внутренних дел!

– Твою ж мать! Брюки вот из-за тебя… Капитан, что ж ты делаешь, а? Вот зараза! Опять ты, Большаков. Тебя не учили, что в туалете все равны, и генерал, и рядовой. Что стоишь на пороге? Заходи.

Они стояли возле писсуаров. Большаков и начальник главка. И никто не мог настроиться на нужный лад.

– Я только сейчас от министра. Он сказал, чтобы вы подготовили информацию на имя Президента теперь уже за его подписью. Что ты вылупился? Не смотри на меня, я пописать не могу. Иди пиши.

– А что писать?

– Явку с повинной. Не тупи и запоминай. В соответствии с вашим указанием проведен комплекс оперативно-разыскных мероприятий, что и как. Ну и как пример предлагается записанное видео. Подпись, министр такой-то.

Путешествие стандартной кассеты VHS по Москве в тот день было стремительным. Почта России о таких скоростях могла только мечтать, да и то лет через сто. От майора Рязанского она уже через десять минут оказалась в руках начальника отдела главка, еще через полчаса начальник главка лично доставил ее министру внутренних дел, и уже через пару часов ее смотрел Президент России.

К исходу дня Серов опять зашел к ним в кабинет:

– Президент посмотрел эту запись, ему очень понравилось. Он опять пригласил всех силовиков. Похвалил. Говорит, только позавчера попросил, а уже сегодня есть результаты. Сразу видно, боевое министерство: и воюет, и ситуацией владеет.

– А что с гаишником?

– Пока министр ехал на доклад к Президенту, гаишника уволили. Карать показательно не будут. Все в пределах Уголовного кодекса. Видео предложено показать всему личному составу в виде наглядного пособия.

– А нам?

– Вам же Президент объявил устную благодарность!

– Это другое дело. Служим России!

* * *

Два месяца подряд областной центр и четыре десятка районов по всем правилам должны были быть поражены вирусом демократических перемен. Но народ, которому предстояло сделать свой выбор, не лихорадило, и он не рвался на площади с транспарантами и требованием отставки действующей власти. Все было как всегда, спокойно и обыденно. Жизнь большинства лениво и вразвалочку шла сама по себе, не обращая внимания на предвыборную кампанию за право быть первым лицом в области. Никто и виду не подавал, что тут замысливаются перемены. Никогда социологические опросы населения не были такими обнадеживающими для действующего губернатора Савина, как накануне выборов. Его команда была так уверена в общей победе, что заранее оплатила банкет в ресторане на двести человек.

Но…

Народонаселение выбрало себе нового губернатора. Почему нового? Да старый разонравился. Уж больно был тихий, в скандалах не замеченный. Гладко выбритый и чисто одетый Савин в последнее время стал этим очень раздражать. Слишком правильный, думалось одним. Нет, мне его рожа определенно надоела, думалось другим. А он еще и с багажом советского прошлого! Должность первого секретаря обкома КПСС занимал десять лет подряд! А это уже никуда не годится! Задолбали, коммуняки!

– А почему ж вы четыре года назад за него голосовали?

– Да хрен его знает, – чесали репу избиратели, искренне удивляясь своей природной простодушности и прошлой влюбчивости. Врали, сукины дети! Все они прекрасно знали, «кого», «зачем» и «почему».

Тот, кому предстояло покинуть здание областной администрации, растерянно смотрел на итоговые цифры голосования и не видел их, слезы горошинами катились из его глаз. А бывшие подчиненные, что еще вчера клялись ему в верности, уже потихоньку, на цыпочках, покидали его, нет, уже не его кабинет. Настало время присягать новому боссу, и все они бежали в избирком, надеясь поздравить победителя и пожать ему руку. Авось запомнит всю искренность поздравлявшего и оставит на прежней должности служить Отчизне и.... и… Ну, там разберемся, кому еще!

– Твари продажные, – шептал Савин им вслед.

Когда он остался один, холодный страх вдруг сковал его тело. И заскакала одна мысль страшней другой. Как жить дальше и стоит ли жить дальше?! Такого позора он не переживет! А может, ну его, сигануть в раскрытое окошко – и делу конец?!

И не знал почти уже бывший губернатор, что тот, кому предстояло занять его столь дорогое место, мужик по фамилии Шитов, тоже сидел в одиночестве неподалеку, в ста метрах от него, через дорогу, через трамвайные пути, на самой верхней лестнице областного избиркома, куда не ступала нога обычного человека, курил одну сигарету за другой, и ему тоже было страшно, потому что понимал, что зашел слишком далеко и скоро ему придется хорошо заплатить за это путешествие на верх своей карьеры.

То, что он пропал, это было ему понятно, самое отвратительное, что пропал он не случайно, а по собственной дури. Хром, именно он, паскуда, подтолкнул его к этому, будь оно неладно, решению баллотироваться на пост губернатора. За полгода до выборов они сидели в жарко натопленной бане, выпивали и неспешно говорили за жизнь. Хром никогда не приезжал в гости с пустыми руками, и потому стол ломился от всякой вкусной жрачки, а за стеной, в бассейне, плескались голые девки одна краше другой.

Снаружи, на свежем воздухе, для антуража стояли четыре черных внедорожника с крутыми парнями, охранявшими покой своего босса, пожалуй, самого авторитетного человека в области. В области криминала. Конечно, авторитет этот распространялся прежде всего на специфическую сторону человеческой жизни, теневую, про которую знать не всем положено, но уважать его, считал Шитов, следовало уже за то, что тот сплотил возле себя целую кучу народа. И среди этого народа были не только резкие, хорошо накачанные парни, будущие зэки и зэки со стажем. Люди разнообразных профессий с удовлетворением на лице хвастались личным знакомством с Хромом. Среди его лучших знакомых были политики, и не только местные, работники правоохранительных органов, и не только областного УВД и прокуратуры. Многие солидные товарищи из самой Москвы приезжали засвидетельствовать свое почтение. Многие, ох, многие жали ему руку и считали за счастье, что этот факт состоялся в их жизни. Может, потому Шитов раз за разом встречал его на своей заимке всегда с почтением. Кто знает, что там дальше. И вот это «дальше» наступило.

– Я думаю, Егорыч, тебе надо быть губернатором! – сказал Хром