Шофер посмотрел на Остапа удивленными глазами:

– Счастливый, говорите? Какой же он счастливый, если в плену побывали, – не понимая, что остаться живым в концлагере – это один шанс из тысячи.

– Расскажите ему про нас обязательно, – еще раз упрашивающим голосом попросил шофера Остап.

– Обязательно расскажу, слово даю.

Шофер на «студебекере» довез попутчиков до советской границы. Остановился на контрольно-пропускном пункте:

– Вас тут долго не задержат, минимум неделя, смотря, сколько народу скопится. Советские солдаты, возвращающиеся из немецкого плена, и те, кто насильно угнан на трудовые работы в Германию, проходят проверку органами НКВД. Отправят домой поездом, быстрее доедете, чем со мной трястись в кузове. А командиру обязательно о вас доложу, что вез однополчан, счастливо вам, мужики, – пожав им руки. – Девушки, ждите сватов, – шофер обнял сначала Зою, потом Аню, поцеловав их в щеку.

У Ани от радости светились глаза, это было видно по ее лицу, соскучилась по нормальным человеческим отношениям, живя в страхе среди немцев:

– Кому из нас двоих сватов пришлете?! – бойко она спросила «жениха».

– С дружком приедем, – широко улыбался шофер.

– У нас дома свои женихи имеются, – с грустинкой ответила курносая. – Спасибо вам, а невесту себе найдете, за вас любая девушка пойдет, веселый вы парень.

На контрольном пункте сотрудники НКВД с задержанными людьми ограничивались беседой. Ведь ни у кого из них не было подтверждающих документов, что он есть тот, за кого себя выдает. Были и те, кто добровольно сотрудничал с немцами, а выявить такого врага и не так-то просто. Ивану с Остапом даже не дали попрощаться с девушками, услышав, что они бывшие солдаты Красной армии попали в плен в сорок первом году, отбывали заключение в концлагере Дахау. Для выяснения обстоятельств определили в подвал к таким же бывшим узникам лагерей. На входе стоял часовой с автоматом в руках.

Первого на допрос вызвали Остапа. В кабинете за столом сидел толстый капитан, совсем лысый, по годам не старый. Слюнявые губы, лоснящееся лицо, щеки свисали на воротничок гимнастерки. На столе графин с водой, граненый стакан, стопки папок. У стены на стуле сидел крепкий солдат, разминал пальцы, пощелкивая ими.

– Фамилия, имя, отчество, год рождения, где проживал, национальность, кто родители, номер воинской части, звание, как попал в плен, – проговорил слова капитан, даже не посмотрев на Остапа, держа в руке перьевую ручку над листком бумаги.

– Шевченко Остап Петрович 1922 года рождения, город Львов, отец украинец, мать еврейка, воинская часть …465, рядовой. В сентябре сорок первого под Москвой в бою контузило, так попал в плен. В концлагере Дахау находился до конца апреля сорок пятого, нас освободили американцы. В Челябинске у меня родители, сестра, еду к ним.

– Это лишнее, – прервал его капитан, – ты расскажи, как немцам помогал.

– Так многие помогали, мы с товарищем у одной фрау батрачили, за скотом ухаживали.

– Что ты мне Ваньку валяешь, я спрашиваю, как тебя, жида, немцы в живых оставили. Говори правду, эсэсовцам помогал, твой товарищ про тебя все расскажет. У меня признаются, что с Иисусом Христом на брудершафт пили горькую. Время не тяни, только себе лишний срок накрутишь.

– Товарищ капитан, я вам правду сказал, скрыл от немцев, что я еврей. Да я полу-еврей, на мое лицо посмотрите, – каждое слово, проговаривая все тише и тише.

– Тамбовский волк тебе товарищ. Кузьма, – капитан повернул голову к солдату. – Ну-ка разбуди этого жидёнка, а то, гляжу, спать пристраивается, возись тут с ним, к вечеру не управиться, – ерзая на стуле, по его лицу было видно, был чем-то недоволен. Налил в граненый стакан воды, залпом выпил. Громко икнул.

Молчаливый солдат медленно встал и без слов ударил Остапа кулаком в лицо. Остап удержался на стуле, сквозь зубы прошептал:

– Не хуже фашистов бьете, – сквозь зубы проговорил Остап, вытирая рукавом кровь на разбитой губе.

– Ах, ты еще зубы мне вставляешь, – прокричал капитан, пристал со стула и уперся руками на стол. – Ну-ка, Кузьма, поддай еще разок этому предателю родины.

Солдат ногой ударил в грудь Остапу. Остап упал на пол.

– Поднимайся, поднимайся, не на курорте, курорт будет у тебя на лесоповале. Там вашего брата пруд пруди, плотину строй из вас, предателей, – глаза у капитана налились кровью.

Остап встал, качаясь, сел на стул:

– Ну что, обрезанный, будешь говорить правду или еще тебя пропарить, – капитан брызгал слюнями на листок.

– Я не обрезанный, вот поэтому в лагере и не расстреляли, товарищ подтвердит.

– Снимай штаны, посмотрим, какой ты еврей.

Остап снял брюки.

– Вот жиды хитрожопые, везде выкрутятся. Но ты не радуйся, меня не проведешь на мякине, я на своем веку повидал вашего брата предателя. На немцев работал? – задал вопрос и сам же на него ответил, – работал, значит, помогал фашистам бить Красную армию. Кто ты есть, сам ответь, – выждал время, – правильно, ты враг народа. Пойдешь лес валить со своим дружком на пару. Я вас, предателей, насквозь вижу. Кузьма, отведи жиденка в подвал, дружка его приведи, посмотрим, что он нам запоет.

Солдат Кузьма привел Ивана в кабинет, положил руку на его плечо и с силой вдавил в стул, – тем самым обозначив: будешь врать, получишь по зубам как его друг. Иван видел, что Остап вернулся с допроса с разбитой губой. Хотел его расспросить, но он приложил к губам палец, дав понять, здесь на родине органы также бьют человека, как немцы в концлагере били узников.

Капитан задал Ивану те же вопросы, что задавал Остапу:

– И как вас после всего этого называть? В первом же бою драпанули, оставив товарищей умирать в окопе. Вас ждет трибунал, – почесал затылок и угрожающе сказал: – А я не буду ждать трибунала, здесь же расстреляю за углом. У меня приказ за номером два два семь за подписью товарища Сталина. Знаешь, что в нем написано?

– Нет, не знаю, нам такой приказ не зачитывали, – ровно ответил Иван, пытаясь держаться уверенно.

Солдат Кузьма вмешался в разговор:

– Товарищ капитан, приказ от сорок второго года, а он сдался в плен в начале войны.

Капитан с недовольным лицом косо посмотрел на солдата. Иван, видя его замешательство, оправдался:

– Мы не струсили, лейтенант Суворов, это наш взводный, приказал нам отступать в лес. Спросите у него, он подтвердит мои слова. Извините, сейчас лейтенант в звании полковника, Герой Советского Союза. В том бою мы с товарищем два танка подбили. А про взводного нам рассказал его шофер, тот, что нас довез до вашего КПП.

– Так вы еще и герои! Заливать вы все мастаки. Отрицать не